Весенняя страсть
Шрифт:
Лесничий улыбнулся и сразу стал похож на оскалившегося хорька.
– Да нет, это не я его обидел. Он говорит, что глаз ему подбила красивая женщина, дьявол в женском обличье, проклявшая его и всех его товарищей. Он говорит, что четверых из них она убила. Парень так боится ее, что сам выбежал из своего укрытия и умолял меня отвести его в ближайшую церковь, чтобы там найти спасение.
– Ведьма убила четверых мужчин? – спросил Гиллиам не веря своим ушам.
И внезапно он понял все, что произошло на дороге, откуда там взялись четыре трупа. Николь неплохо владела мечом, как он мог забыть, что она напала на него с оружием отца после смерти Джона Эшби? Конечно, ей не хватило сил, но она достаточно искусно владела мечом, чтобы победить плохо вооруженных простолюдинов. Но это невозможно, просто невероятно! Не слишком ли много – четверо мужчин!
– Попроси его описать ее, – приказал Гиллиам лесничему.
Когда Хобб перевел вопрос, Гиллиам снова пожалел, что не умеет говорить на языке крестьян. Хотя он доверял управляющему Эшби и священнику и полагался на них, ему все равно было неловко, что он не знает английского языка. Гиллиам чувствовал бы себя гораздо увереннее, если бы понимал, о чем говорят люди вокруг него.
Когда парнишка умолк, Хобб повернулся к Гиллиаму и разочарованно сказал:
– Извините, милорд Я ошибся Похоже, парень что-то выдумывает. Боюсь, у него галлюцинации от голода.
Гиллиам отрицательно покачал головой.
Голые ветки шумели на ветру, и рыцарь плотнее завернулся в плащ, спасаясь от косых струй холодного дождя.
– Рассказывай все.
– Он говорит, что женщина была одета, как мужчина, и волосы у нее были острижены, как у мужчины. И это еще не все. Судя по тому, что он плетет, она дерется лучше любого солдата. Я же говорю, это не лезет ни в какие ворота. – Лесничий пожал плечами, как бы извиняясь за то, что зря отнимает время у господина.
Но Гиллиам вдруг широко улыбнулся и коснулся булавки на плече.
– Да, это все сделала она, – тихо произнес рыцарь.
– Милорд? – переспросил мужчина.
– Хобб, мальчик не бредит. Он действительно видел мою невесту.
Хобб, заморгав, сказал:
– Примите мои соболезнования, милорд.
И хотя внутренний голос говорил Гиллиаму, что следует серьезно задуматься о своем будущем, он все равно улыбнулся.
– Хобб, покорение этой женщины – настоящий подвиг, достойный прославления в легендах. К тому же лорд Грейстен проиграет свою ставку. Уолтер, советую тебе сказать людям, поставившим против меня, что им не мешает передумать.
– Да, милорд, – ответил солдат.
Но на лице у него было написано, о чем он действительно думает: его хозяин спятил. Гиллиам повернулся к Хоббу и спросил:
– А парень знает, где сейчас леди Эшби? – Лесничий перевел:
– Два его приятеля, оставшихся в живых, сейчас гонятся за ведьмой – о простите, за леди Эшби. Они хотят поймать ее и получить за нее выкуп. Наш паренек боится нарваться на нее и боится остаться один. Поэтому он не догоняет их, а идет следом.
Должно быть, они не больше чем в полумиле отсюда. Парнишку я встретил только что.
– Все, я нашел ее! – победно воскликнул Гиллиам и умолк. Он понял, что Эшби у него в руках, и в его голове зароились разные замыслы. Он улыбнулся.
– Хобб, у меня возникла одна ужасно забавная мысль. Как я понял, мальчик хочет спрятаться в церкви. Отведи беднягу в Грейстентаун к аббату Саймону. Пускай он расскажет свою сказку про ведьм, которые завелись у нас в лесу, только никому ничего не объясняй. Пусть монахи поволнуются несколько месяцев.
Лесничий, тихо рассмеявшись, кивнул.
Гиллиам повернулся к Уолтеру.
– А ты возьми всех людей, моего оруженосца, лошадь для дамы и отправляйся в селение, что к северу отсюда. Знаешь это место?
Уолтер кивнул, а Гиллиам продолжал:
– Но не ходи по дороге, иди наперерез преследователям. Из селения мы поедем прямо в Эшби.
Пытаясь определить время, Гиллиам посмотрел на небо. Ощутив пустоту в желудке, он предположил, что сейчас, наверно, далеко за полдень. Следовательно, они выйдут на дорогу уже в темноте. Гиллиам нахмурился. Но ему все равно надо оказаться за стенами Эшби и сделать эту женщину своей женой прежде, чем наступит следующий день. Но как добраться до имения и не столкнуться с засадой де Окслейда?
– Хобб, ты отвезешь мое послание в Грейстен?
– Да, милорд, – ответил тот и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и хорошенько запомнить слова, которые сейчас услышит. Ни читать, ни писать лесничий не умел.
– Если де Окслейд будет думать, что мы еще не нашли невесту, он не поедет в Эшби, а я именно туда и отправлюсь. Пусть Арнэлт отрядит людей, которые станут ездить взад-вперед по дороге, как будто мы продолжаем поиски. В сумерках самый высокий из них должен облачиться в доспехи, а другой – в кожаный дублет, зеленую тунику и коричневые чулки. Пусть эти двое сядут на моего боевого коня, но только осторожно, он беспокойный. Вместе с доспехами я тяну на двадцать один камень, [3] так что им вдвоем надо весить примерно столько же, чтобы не оказаться под копытами моего Уитаса.
3
1 камень – 1 стоун – мера веса, равная примерно 6,35 кг.
Уолтер смущенно перебил его.
– А где им ездить на нем, милорд?
– Разумеется, мимо лагеря де Окслейда и обязательно галопом, – сказал Гиллиам, хитро улыбаясь и пожимая плечами. – А как только Окслейд сядет им на хвост, они должны удрать от него и вернуться в Грейстен. Арнэлт пусть пошлет Уитаса ко мне через день-другой. Но будь внимателен, Хобб, я сильно разочаруюсь в Арнэлте, если кого-то из людей Грейстена поймают.
Лесничий понимающе кивнул и, схватив мальчишку за руку, развернулся, чтобы идти на запад.
– Желаю приятного путешествия, милорд, а также пережить первую брачную ночь.
– Благодарю, Хобб. Твоя вера меня очень вдохновляет, – крикнул ему вслед Гиллиам.
Уолтер вскочил в седло.
– Что ж, Уолтер, чем скорее ты появишься в селении, тем лучше пройдет наша затея с Окслейдом и тем скорее мы окажемся дома.
– На дорогу и приготовления мне потребуется не больше часа, милорд, – уверил его Уолтер, трогаясь с места.
Гиллиам тоже сел в седло, но не позволил жеребцу сорваться в галоп. Под толстым слоем листьев и травы скрывалось множество нор, на которые конь мог наступить и покалечиться. Это происшествие могло вызвать заминку, которую Гиллиаму никак нельзя было допустить.