Весенняя страсть

Домнинг Дениз

Тильда повернулась, веселости у нее поубавилось, и хотя Николь стояла на расстоянии вытянутой руки от девушки, казалось, их разделяет пропасть.

– Колетт, – выдохнула Тильда и продолжила по-английски: – Посмотри-ка, какая ты стала, я едва узнала тебя. – В голосе ее чувствовались печаль и разочарование. – Ты так изменилась, мне придется снова привыкать к тебе.

Николь смотрела на стоящую перед ней женщину. Красивый овал лица, изогнутые брови, светящиеся карие глаза. Чувственные пухлые губы, всегда такие соблазнительные, сейчас дрожали. Но если отбросить маску похоти, прелестное лицо Тильды было до боли знакомо. Почему эта женщина, уже однажды предавшая Николь, должна предать ее снова?

Несмотря на печаль, которую испытывала Николь, глядя на свою подругу и молочную сестру, с Тильдой было тесно связано ее прошлое.

– О Тильда, мне вдруг вспомнилось, как я прятала тебя в погребе, чтобы мама тебя не побила. Помнишь, она поймала тебя с кем-то, и я врала, что ты убежала из дома и больше никогда не вернешься? А потом я тайно носила в погреб еду, и ты через три дня объявилась.

Лицо Тильды приняло беззаботное выражение той девочки, которой она когда-то была. Девушка простодушно рассмеялась, в смехе слышалось обожание, с которым они когда-то относились друг к другу.

– Ой, не могу поверить, что ты не забыла. А помнишь, как мама радовалась, что я оказалась жива-здорова? Она даже не отлупила меня. А я, кажется, тебе и спасибо не сказала. – Губы Тильды изогнулись в насмешливой улыбке, глаза довольно блеснули. – Теперь говорю спасибо, хоть и с опозданием. И вообще я за многое тебе благодарна, ты меня столько раз выручала.

– Да, мне хотелось тебе помочь, – тихо ответила хозяйка Эшби. У них всегда были такие отношения. Выгораживать подругу уже вошло у Николь в привычку. Обе помолчали; Николь проглотила слезы. – О Тильда, как же у нас с тобой все так вышло?

– Такое бывает, – печально прошептала Тильда. – Я знаю, мы не можем вернуть прошлое, стать прежними, но почему не попробовать начать все сначала? – На лице девушки появилось выражение раскаяния. – Колетт, я пришла просить у тебя прощения за все. Я совершила столько ошибок в последние месяцы.

Николь не отвечала. А что, если Гиллиам ошибается. И Тильда действительно бросила де Окслейда? Она, может быть, вернулась домой, чтобы залечить раны, а не навредить ей. У Николь возник слабый проблеск надежды.

– Я могу лишь напоминать себе, что хотя ты и пыталась заманить меня к Хью, но потом все же предупредила об этом.

– А ты знаешь, он все еще верит, что тебя украли у меня. – Тильда через силу улыбнулась, радуясь, что ей удалось обмануть человека высокого сословия. – О Колетт! Как ты запуталась в этой паутине лжи. Почему ты отправила меня к нему, зная, какой он и какая я? – Тильда подняла глаза к небу, моргая, чтобы не вылились слезы. – Ты должна была выбрать для этого кого-нибудь попроще.

Николь молча наблюдала за Тильдой, пораженная тем, с какой легкостью подруга отвела от себя вину и переложила на нее, Николь. В то время как Гиллиам и Томас пытались сделать так, чтобы Николь не винила во всем одну себя, ближайшая подруга старалась свалить на нее побольше.

Так как Николь молчала, Тильда продолжила:

– Он уговаривал меня, Колетт, говорил о любви, обещал устроить мне такую жизнь, о которой я могла только мечтать. Но он врал. Единственное, чего он хотел, жениться на тебе. Можешь представить себе, как мне было больно. Хью использовал меня, чтобы я помогла ему заполучить тебя в жены. Клялся, что ты ничего не значишь для него, но я не могла делить его с кем-то. Даже с тобой.

– Так он больше тебе не нужен? – Николь как будто ожидала, что ответ Тильды убедит ее в этом.

– О Колетт, – выдохнула та, – я ему больше не нужна. – И она, рыдая, бросилась к подруге. – Я не могу тебе передать, как мне больно. Я расплачиваюсь за то, что жестоко отвергала других. Ужасный урок!

Николь обняла Тильду, понимая боль подруги. Как же будет тяжело, подумала Николь, если вдруг Гиллиам ее разлюбит.

– О моя бедная, ты вернулась залечить раны. У вас дома Джоанна с ребенком, она очень больна. Она обрадуется, если ты останешься дома и поможешь ей.

– Нет, я не пойду домой. Отец раскричится, станет обзывать грязной потаскухой. А нельзя ли мне жить с тобой? – Тильда отстранилась от Николь, вытирая слезы. То, как быстро подруга осушила слезы, насторожило Николь.

Она внимательно посмотрела на лицо девушки и увидела на нем такое же отчаяние, как во время ее драки с Аланом. Да, пожалуй, де Окслейд покончил с Тильдой, но дочь управляющего еще не покончила с ним. Ей что-то нужно от соседа, и она собиралась использовать подругу из высшего сословия, чтобы это получить. Может, снова деньги? И только сейчас Николь по-настоящему поняла: их отношения навсегда закончились в ноябре. Теперь слишком поздно что-то менять. Николь ничего не оставалось, как сыграть намеченную Гиллиамом роль и посмотреть, что будет. О Дева Мария! Ведь она не хотела, чтобы Тильда снова предала ее.

– Нет, со мной тебе нельзя жить Мой муж ни за что не разрешит, – бесстрастно сказала Николь.

– Ну, Колетт, пожалуйста. Мне не вынести ненависти отца. Тебе ведь нужна горничная? Не может же твой господин отказать тебе в этом? Ты мне нужна, Колетт, только ты и никто больше.

Боль и мольба в голосе девушки как волной окатили Николь, ей сразу же захотелось успокоить молочную сестру. В этот момент она не думала о том, какую боль причинила ей Тильда. Огромным усилием воли Николь отвела глаза и изобразила на лице страх.

– Боже мой. Да о чем я думаю? Нас могут увидеть. Пойдем. Надо спрятаться, и будем молиться, чтобы никто не рассказал моему господину, что я говорила с тобой – Она схватила девушку за руку и потащила ее подальше от ворот Эшби.

Тильда с трудом поспевала за ней.

– Колетт, я не понимаю, кого ты так боишься? – Своего мужа. Если он узнает, что у меня появился союзники, он тебя выгонит. Он мало чем отличается от своего брата, лорда Грейстена. Настоящий зверь. Боже, я могу только надеяться, что твой отец разрешит тебе остаться дома. Тильда, не важно, что скажет Томас, о чем станет просить, – со всем соглашайся. Если не сможешь остаться у него, тебе придется уйти из Эшби. А теперь молчи. Я не скажу ни слова, пока мы не окажемся в укромном месте.