Весьма опасная игра
Шрифт:
"Арктическая автострада" звучит внушительно, на самом деле класс ее не превышал обычного гравийного шоссе. Шесть месяцев суровых морозов превратили бы асфальтовое покрытие в пыль.
Автоприцеп остановился посреди площади. Фургон представлял собой прямоугольную коробку из гофрированного алюминия. Снизу он был выкрашен голубым, наподобие цвета утиных яиц, сверху белым. Если бы он остановился здесь навсегда, то стал бы самым большим зданием в Ивайло, и даже грузовик-тягач по сравнению с этим сооружением выглядел как-то невзрачно. Редкий случай для такого тягача как "Facel Vega II". Тягач окрашен был в алый цвет, со шведскими регистрационными номерами.
Таксист выбрался из машины со словами:
– На это стоит посмотреть.
Водитель "Facel Vega" лениво вылез из кабины и закурил, хотя у него и в кабине хватало для этого места – на переднем сидении "Facel Vega II" можно устраивать вечеринки. Затем он прошествовал взглянуть на мост.
Шофер одет был так, как полагается экипироваться человеку, который управляет таким автоприцепом и такой машиной. Кожаная куртка, скроенная на манер спортивного пиджака, ослепительно белая рубашка с желтым шелковым шарфом на шее, изящные темные брюки и белые автомобильные туфли из тонкой оленьей кожи.
Он оценил ширину моста, затем, поскольку мост имел легкий прогиб, прошел до середины, чтобы взглянуть на другую сторону. Потом он сделал вторую затяжку и выбросил оставшуюся часть сигареты в реку, вытащил пару ярко – желтых перчаток свиной кожи из набедренного кармана, натянул их и прошествовал обратно к машине.
И тут же в мгновение ока превратил все это громадное сооружение в мчащуюся ракету. Таксист подскочил, словно я ткнул его булавкой. Один из полицейских выскочил из машины и побежал на мост взглянуть, как там и что. В дальнем конце моста клубилось облако пыли, удаляющееся на север. Потом оно рассеялось, и трейлер исчез. Полицейский возвращался назад мимо нас и сказал таксисту:
– Я никогда не видел, чтобы через мост тащили груз с такой скоростью.
– Пусть он попробует буксировать жену и четырех детей, тогда узнает, в чем проблема. – Таксист зло хлопнул дверью.
Полицейский осклабился в мою сторону.
– В этом тягаче должна быть специальная коробка передач, чтобы так быстро набрать такую скорость.
Я кивнул.
Он сказал:
– Так или иначе, я видел его раньше именно здесь. Пару лет назад. Вас не было в то лето?
– Тогда я базировался в Рованиеми.
– Дела несколько пошатнулись, а?
Я пожал плечами.
– Вы знаете человека, который управлял автоприцепом?
– Его? Нет, не помню. Но машина мне нравится: американский мотор и французское шасси. Именно так надо строить автомобили.
Я заметил:
– Может быть, и женщин тоже.
Я вернулся назад и облокотился на поручни моста в ожидании Мики. Весь эпизод казался слегка нереальным. Человек, у которого достаточно средств, чтобы обладать таким автомобилем, и трейлером, и такой одеждой, должен проверять заранее мосты, которые ему предстоит преодолевать.
Но ведь он уже проезжал этот мост раньше, два года назад. Так что проверка моста была исключительно демонстрацией специально для нас, хотя он делал вид, что на всех нуль внимания.
То, как эта демонстрация была проведена, плюс одежда, автомобиль и трейлер, почти заставили меня упустить из виду, что человек был высоким, крепко сбитым темноволосым субъектом с неподвижным непроницаемым лицом и взглядом, словно через прорезь боевой бронированной машины.
Полицейский этого явно не заметил. Вероятно, так и было рассчитано.
Глава 8
Когда вечером мы вернулись обратно, на диспетчерской вышке для меня оказалось послание. В нем предлагалось связаться с компанией "Каайа" по ее хельсинкскому телефону до 19 часов, или по домашнему телефону еще через полчаса. Вернулись мы в город уже после семи, так что сразу направились в отель выпить и заодно позвонить.
К телефону подошел один из директоров компании. Представиться он не удосужился: он был сама компания "Каайа", всем известное подразделение самого Господа Бога.
Разумеется, он пожелал узнать, как далек я от окончания разведки.
Я пояснил, что осталось работы на полдня, если только, конечно, он не захочет расширить площадь района и продолжить поиск до тех пор, пока стоит благоприятная для разведки погода.
Идея ему не понравилась. Уверен ли я, что ничего не пропустил?
Пришлось парировать:
– Вы ознакомились с записями приборов и образцами породы, верно?
Он их не видел – этот вывод я смог сделать по паузе и покашливанию на другом конце линии. Все, что он видел, явно ограничивалось лабораторным анализом проведенных записей.
Я спросил:
– Что вас заставило предположить наличие никеля на первом участке? Судя по записям, там даже близко нет пород, где может быть никель. Обычно встречается вместе с железом и медью, как в Петсамо и Судбери в Канаде. В записях нет ничего похожего.
Он еще долго покашливал, затем сказал:
– Мы бы не хотели оглашения этих сведений. Вы понимаете? Но много лет назад некий горный инженер провел обстоятельные исследования юго-восточной Лапландии. Большинство его сообщений утеряны, но одно у нас есть, и в нем утверждается, что никель встречается вблизи долины Кемяйоки.
Это площадь в сто миль в длину и пятьдесят в ширину, то есть примерно пять тысяч квадратных миль, даже если "вблизи" означает в непосредственной близости. Что-то вроде этого я сказал и добавил:
– Для обследования вы дали только треть этой площади. Кто выбирал именно эту часть?
– Наши эксперты решили, что это самая перспективная часть района.
– И ошиблись, правда?
Он опять обошел вопрос покашливанием.
Я спросил:
– Ну ладно. Почему не попробовать обследовать часть оставшегося района до снега?