Весна для репортера
Шрифт:
Он хмыкнул, что-то черкнул на визитке и протянул мне.
– Ну, конфиденциальность, конечно, полнейшая. Если что, шутки никто шутить не станет.
Я вышел из кабинета. Кристина оглядела меня заинтересованно. В голове негромко шумело. Хотелось кофе.
Около моего рабочего места меня уже поджидал Аркадий Семенович Черепанов, продюсер всего информационного вещания «Ньюс», худощавый дядька с длинным, чуть скошенным вправо носом. Сам пришел. Не позвонил, не вызвал… Какая честь! А как быстро его известили! Или он был
– Громов, пошли ко мне. Буду тебя учить уму-разуму.
Все, кто присутствовал в комнате, слышали это и наверняка, как только я уйду, начнут сплетничать. Ну и пусть!
Телевизионный курс молодого бойца эфира в исполнении Черепанова был кратким, но очень содержательным. Я уяснил за какую-то пару часов, как держаться перед камерами, куда смотреть, как артикулировать, как следить за хронометражем и многое другое. В конце он похлопал меня по плечу и улыбнулся, обнажив прокуренные темноватые зубы:
– Главное, не тушуйся! Все поймешь на практике. Это как машину водить. Пока за руль не сядешь – ничего не поймешь. – Таким было его последнее напутствие. Любопытно, он тоже в курсе, что я машину не вожу. Мне показалось, что Черепанов не особо верит в меня. На мой вопрос, как мне взаимодействовать со съемочной группой, он засмеялся и ушел. Когда я вернулся на свое фактически бывшее уже рабочее место, Васькин оглядел меня подозрительно и даже немного враждебно:
– Тебя переводят в ведущие?
– Быстро тут новости распространяются.
– Мы же информационный канал. Да и Черепанов, пока тебя тут дожидался, кое-что нам поведал. Так что не таись.
– Я не таюсь.
– Ты же никогда ничего не вел! Кому это в голову пришло? – Он был похож на служебного пса, взявшего след. Я не ожидал от него такой явной недоброжелательности.
– Кому-то пришло.
– Понятно. Подменять тебя на ленте пока поручили мне. Если ты только с завтрашнего дня ведущий эфира, не соблаговолишь ли сегодня еще поработать в прежнем качестве? А то мне тяжело за двоих.
– Легко. – Я не настроен был сейчас с ним ссориться.
– Новости будешь вести? Или авторскую программу?
– Начну с новостей. А там посмотрим…
Васькин отвернулся от меня. Обиделся? Вроде не на что…
К концу смены некоторое напряжение, возникшее между нами, рассеялось. Васькин предложил выпить по чашке кофе в нашем буфете. Однако одним кофе мы не обошлись и заказали по рюмке коньяка с разными бутербродами. Васькин сдал свое авто в ремонт и потому мог себе позволить, как он сам выразился, «граммульку». Плюс ему, видно, было охота поболтать со мной, выспросить, что же случилось такое, что меня из редакторов перевели в эфирные ведущие. Выпив, он выждал паузу, пару раз вдохнул, потом изрек:
– Слышал про Нину?
– В смысле? Ты же мне все рассказал уже. Что-то еще? Сенсационное?
– Как сказать. Демина, оказывается, сегодня утром вылетела в Киев.
– Чего она там забыла? – Я насторожился. В Киев нынче просто так не летают. Тем более разжалованные телезвезды.
– Это еще что. Догадайся, в компании с кем?
– И с кем же? Давай не тяни.
– С недавно покинувшим места заключения олигархом Хороводским. Туда целый десант высадился. В основном из тех, кто считает Крым оккупированной Россией территорией.
– А с какой целью?
– Видимо, будут проклинать кровавое гэбье и полицейский режим.
– Странно. Не Нинина это компания. Как они ее туда затянули? Может, это на фоне эмоций после увольнения?
– Не исключено. Кто знает…
– Любопытно это. Но нам-то с тобой до этого что за дело? Я с ней не общался почти. А ты?
– Я тоже. Слушай, а ты не боишься завтра опозориться в эфире?
– Боюсь. – Я вылил остатки своего коньяка в кофе.
– Может, из тебя будут лепить «лицо канала»? А? Вместо Нины?
– Не фантазируй. Босс сказал, что наверху требуют новых лиц. Я сам удивлен, что меня дернули по этому поводу. Сидел себе тихо. Никого не трогал. И вдруг – в эфир…
Чую, что он хочет спросить, не причастен ли к этому мой отец, но сдерживается. Боится, что я рассвирепею.
– Прямо кадровая революция. Давай еще по пятьдесят?
Я отказался. И первые-то с трудом в себя протолкнул.
Постепенно наш разговор расклеился, и Коля засобирался домой. И мне пора!
На выходе мы встретили Кристину. Она курила и мечтательно, сквозь кутерьму машин, разглядывала противоположную сторону Садового кольца.
– О, Крис, – обрадовался Васькин, – ты на руле? В наши края? Подбросишь?
– Поехали. – Девушка затушила тонкую сигарету о край высокой, стального цвета урны.
Со мной они оба простились очень любезно. Я заметил, что Кристина умело покачивает попой, когда идет. Забавно!
На улице заметно потеплело. Луж почти не осталось.
Я постоял немного, вдыхая весенний воздух пополам с бензином. Мне стало немного не по себе. Во рту не проходил гадкий коньячный привкус. Почему-то резко озябли руки.
Что мне теперь делать? Как пристроить себя и окружающих меня людей к новой ситуации? Проще всего с Ларисой. Она безоговорочно обрадуется моим переменам. Я не забыл, с каким трепетом она рассматривала моих телевизионных коллег, особенно с примелькавшимися на экране физиономиями, когда я взял ее с собой на наш новогодний корпоратив. Только Нина ей тогда не понравилась. Ей, безусловно, польстит, что ее мужчину начнут с экрана демонстрировать всей стране.
Позвонить ей? Или пока подождать? Пока я колебался, мой мобильник воспроизвел игривую мелодию «Турецкого марша». Когда-то мне очень нравился выбранный мной сигнал. Теперь я уже сомневаюсь в этом. Какой-то он тревожный, Вольфганг Амадей. На линии Босс. Такого приветливого голоса я у него не припомню. Или это телефон искажает?