Весна Гелликонии (др. перевод)
Шрифт:
Медведь, в шкуре которого ходил Аоз Рун, умер в далеких горах. Ни у кого в городе не было такого меха. Но Аоз Рун рвал с себя эту шкуру, резал ее на части.
Наконец он остался голый. Он стыдился даже сам себя. Обнаженное тело не было частью культуры племени. Собака внизу выла и царапалась о стену.
Все его тело, плоский живот, мощная мускулатура, были покрыты огненными пятнами. Оно как будто горело от колен до шеи.
Прикрыв рукой пенис, он, как безумный, бегал по комнате, крича от боли.
Для него этот огонь
Земная Станция Наблюдения плыла в небе, все замечая и фиксируя.
Оборудование на борту станции позволяло наблюдателям узнавать о планете то, о чем даже не подозревали ее обитатели. Они изучали жизненный цикл насекомых, которые приспособились паразитировать на фагорах и на людях. Они изучали расположение горных пород Гелликонии. И все факты, собранные, проанализированные, отправлялись на Землю, как будто планета Гелликония разбиралась по атомам и переправлялась через всю Галактику в другую систему. Но, разумеется, это была только информация, голые факты, которые заносились в справочники и энциклопедии.
А когда, глядя с Аверна, два светила Гелликонии поднимались над горизонтом из-за хребтов Никтрихк, было видно, что некоторые пики доходят до стратосферы, и это была настолько величественная картина, что некоторые романтически настроенные обитатели станции, забыв про голые беспристрастные факты, любовались незабываемым зрелищем.
Спотыкаясь и ругаясь, закутанные фигуры пробирались сквозь густой туман к большой башне. Холодный ветер с востока свистел между башнями, хлестал по лицам людей.
Они вошли в башню, закрыли за собою дверь, выпрямились и облегченно вздохнули. Затем стали подниматься по каменной лестнице, которая вела в комнату Аоза Руна. Эта комната обогревалась горячей водой, текущей по трубам в стене. Другие комнаты в башне, где жили рабы и некоторые охотники, были дальше от источника тепла и, следовательно, холоднее. Но сегодня ледяной ветер, проникающий сквозь тысячи трещин, пронизывал холодом все.
Аоз Рун устроил совещание Совета. Первое с тех пор, как он стал лордом Олдорандо.
Последним прибыл старый мастер Датнил Скар, глава гильдии разделывателей кожи. Он был самым старым из присутствующих. Он медленно появился в дверях, осторожно осматриваясь, опасаясь западни. Старики всегда боятся перемен в правительстве. Две свечи горели в глиняных сосудах на полу, устланном шкурами. Их неверное
В неверном свете этих свечей мастер Датнил увидел Аоза Руна, сидящего на деревянном стуле. Остальные девять человек сидели на полу. Шестеро из них были мастера гильдий. Им он поклонился каждому по отдельности, после почтительного приветствия Аозу Руну. Остальные двое мужчин были Датка и Лейнтал Эй, сидящие рядом. По ним было видно, что они готовы отстаивать свое место в этой комнате. Датнил Скар недолюбливал Датку за его скрытность и за то, что он променял благородное ремесло на беготню по горам за зверем.
Единственной женщиной здесь была Ойра, которая сидела, опустив глаза. Она устроилась за стулом отца и поэтому была вся в тени.
Все эти лица были известны старому мастеру, как известны черепа на стенах крепости — черепа фагоров и других врагов города.
Мастер Датнил сел на пол рядом со своими собратьями-ремесленниками. Аоз Рун хлопнул в ладоши, и в комнате появилась рабыня с подносом, на котором стоял сосуд и одиннадцать деревянных кружек. Мастер Датнил, когда взял себе кружку с налитым рателем, сразу понял, что эта посуда когда-то принадлежала старому лорду Уолл Эйну.
— Приветствую всех вас, — сказал Аоз Рун, подняв чашку, и все выпили густую сладкую жидкость.
Аоз Рун заговорил. Он сказал, что собирается править с большей твердостью, чем его предшественники. Он будет, как и раньше было, во всем консультироваться с Советом, состоящим из мастеров семи гильдий. Он будет защищать Олдорандо от всех врагов. Он не позволит женщинам и рабам вмешиваться в жизнь города. Он гарантирует, что никто голодать не будет. Он позволит людям консультироваться с призраками в любое время, когда они пожелают. Он считает, что академия и учение — это напрасная трата времени, когда все женщины должны работать.
Многое из того, что он говорил, не имело смысла, или означало только то, что он собирается быть правителем. Он говорил, и нельзя было не заметить, что говорит он как-то странно — как будто непрерывно борется с демонами. Изредка его глаза загорались безумным блеском, и он стискивал ручку кресла, как будто преодолевая ужасные муки. Так что, несмотря на то, что его речь имела мало смысла, его манера говорить внушала трепет, даже ужас. За окнами свистел ветер, и голос Аоза Руна то гремел раскатами грома, то затихал до шепота.
— Лейнтал Эй и Датка будут моими помощниками. Они будут следить за тем, как выполняются мои приказы. Они молоды и энергичны. Впрочем, хватит болтовни.
Но один из мастеров прервал его твердым голосом:
— Лорд, ты действуешь слишком быстро для наших медлительных мозгов. Некоторые из нас недоумевают, почему ты назначил своими заместителями этих сопляков, когда среди нас есть зрелые люди, которые будут служить лучше.
— Я сделал свой выбор, — сказал Аоз Рун, потирая свой бок.