Весна Гелликонии (др. перевод)
Шрифт:
Шей Тал и Ври встретились с Даткой и Лейнталом Эй.
— Ты же понимаешь, что мы хотим делать, — говорила Шей Тал. — Вы должны убедить этого упрямца изменить свое решение. Вы же ближе к нему, чем я.
Но результатом этой встречи было лишь то, что Датка положил глаз на тоненькую Ври, а Шей Тал стала еще более величественной и надменной.
Однажды Лейнтал Эй вернулся из одной из своих экспедиций и вызвал Шей Тал. Весь испачканный грязью, он сидел на корточках возле женской башни, пока не появилась Шей Тал.
С нею было два раба,
Лейнтал Эй поднялся, благодарно улыбнулся и стал есть, топая ногами, чтобы согреть их.
Нынешняя погода по характеру походила на нового лорда. Хотя и начинало теплеть, но этот прогресс происходил в ужасных конвульсиях. Сейчас снова наступили морозы, и даже на ресницах Шей Тал появился иней. Вокруг стояла белая замерзшая тишина. Река еще несла свои темные воды, но берега уже были скованы ледяным припаем.
— Как дела, мой юный помощник? Я тебя так редко теперь вижу.
— Охота была трудной. Пришлось ходить очень далеко. Правда, теперь стало холодно, и олени приблизятся к жилищам людей.
Он стоял и с беспокойством смотрел на нее, закутанную в плохо выделанные меха. В ее холодном спокойствии было нечто, что заставляло людей восхищаться ею, но и держаться от нее подальше. Прежде чем она заговорила, Лейнтал Эй понял, что она ощущает его состояние.
— Я часто думаю о тебе, Лейнтал Эй, как думала о твоей матери. Помнишь ее мудрость? Не забывай ее и не выступай против академии, как это делают некоторые твои друзья.
— Я знаю, что Аоз Рун восхищается тобой.
— Я знаю, как он это демонстрирует, — вырвалось у нее.
Увидев его беспокойство, Шей Тал взяла его за руку и пошла с ним, расспрашивая, где он был. Он снова и снова смотрел на ее точеный профиль, когда рассказывал о разрушенной деревне, на которую наткнулся в дикой пустыне. Она полузасыпана камнями, ее пустые улицы похожи на русла пересохших рек, по берегам которых стоят дома без крыш. Все деревянные части сгнили или растащены. Каменные лестницы ведут в дома, где уже давно нет полов, пустые глазницы смотрят на окружающие камни. Очаги засыпаны снегом, в домах гнездятся птицы.
— Это последствия катастрофы, — сказала Шей Тал.
— Так случилось, — сказал он и продолжал говорить о небольшой группе фагоров, на которых он наткнулся. Это были не воины, поэтому они испугались его, впрочем, как и он их.
— Ты так рискуешь собою.
— Мне нужно… мне нужно иногда уходить.
— Я никогда не покидала Олдорандо. И мне тоже нужно путешествовать. Но я живу как в тюрьме. Мы все здесь узники.
— Мне так не кажется, Шей Тал.
— Потом ты поймешь. Сначала наша судьба сформировала наши характеры, а теперь характеры определяют судьбу. Впрочем, хватит, ты еще молод для этого.
— Но я достаточно взрослый, чтобы
Он смотрел на нее, наполовину улыбаясь, наполовину издеваясь, и она, посмотрев ему в глаза, подумала: «Да, я теперь понимаю, почему Ойра так тянется к нему». Она тряхнула головой и улыбнулась в ответ.
— Тебе нужно доказать свою правоту.
Шей Тал подняла красивую бровь и не сказала ничего. Он поднял руку с грязными пальцами к самому ее лицу. На ладони лежали ростки двух трав, в одной семена были расположены в виде миниатюрных колокольчиков, а другая напоминала метелку.
— Ну, что наша ученая скажет относительно этих трав? Как они называются?
После минутного замешательства она сказала:
— Это овес и рожь. Когда-то наши предки выращивали их.
— Я сорвал их там, возле покинутой деревни. Вероятно, там были раньше целые поля… до катастрофы. Там есть и другие странные растения. Из этих зерен можно делать хороший хлеб. Олени больше любят овес и обходят рожь.
Он положил колосья ей в ладонь, и она ощутила, как усики ржи щекочут ее руку.
— Так зачем ты принес их?
— Сделай из них хлеб. Докажи всем, что знание тоже может делать вклад в нашу жизнь. Это сразу поднимет твой авторитет.
— Ты умеешь мыслить, — сказала она.
Он смутился:
— О, там растет много такого, что мы могли бы использовать для себя.
Он уже пошел прочь, когда она окликнула его:
— Ойра стала очень мрачной. Что беспокоит ее?
— Ты такая мудрая, я думал, что ты должна знать.
Сжав в руке колосья и завернувшись поплотнее в мех, она ласково сказала:
— Идем, поговорим немного. Ты же знаешь, что я люблю тебя.
Он натянуто улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. Он не мог сказать ни ей, никому другому о том, как то, что он был свидетелем убийства Нахкри и Клилса, омрачило его душу. Пусть они были дураки, но они были его дяди и наслаждались жизнью, как и остальные люди. Ужас так и не покинул его, хотя прошло два года. Он также прекрасно понимал, что испытывает Ойра. Его чувства по отношению к Аозу Руну стали резко отрицательными. Это убийство отвратило от него даже дочь.
Лейнтал Эй был вынужден молчать, и ему казалось, что он тоже причастен к убийству. Теперь он стал таким же молчаливым, как и Датка. Если раньше его уводили в путешествия любопытство и страсть к новому, то теперь его уводили из города беспокойство и ощущение вины.
— Лейнтал Эй! — Он повернулся к Шей Тал.
— Пойдем, посидим со мной, пока не вернется Ври.
Это приглашение смутило его, но он был доволен.
Он быстро пошел за нею, надеясь, что никто из охотников не видит его. После уличного холода душное тепло сделало его сонным. Мать Шей Тал сидела в углу и ковырялась с чем-то. Раздался рев Свистуна. На улице уже начало темнеть.