Весна художника
Шрифт:
— А как получилось в итоге?
— Я не выбирала Костю, если ты об этом, — усмехнулась горько девушка, вышагивая по мощеной дорожке, — Это скорее он меня выбрал. Заметил на одной из вечеринок, куда я приехала вместе с родителями. Как сейчас помню, что тоска там была смертная. Я мечтала как можно скорее смыться оттуда, чтобы потом умотать на очередной рейв…
Молоденькая девушка с длинными волосами цвета золота нервно одернула подол платья насыщенного зеленого оттенка и бросила еще один быстрый взгляд на изящные золотые часики, украшавшие тонкое запястье. От матери девушки этот жест не укрался, и она недовольно прошипела, одергивая дочь:
— Елена, веди себя прилично! Ты нас позоришь!
— Прости, мама, — потупила та взгляд.
Хотя, особой вины Лена за собой не ощущала. Она не скрывала своих эмоций, когда ей сообщили, что сопровождать родителей на благотворительном вечере — ее прямая обязанность, как единственному ребенку. Тем более — как не раз и не два намекала девушке мать — она приближалась к тому возрасту, когда уже стоит подумать о замужестве. Лена такие разговоры не любила, но противиться им не могла — понимала, что ей, как наследнице, просто не оставили выбор.
Но пока было возможно — девушка веселилась, не желая упускать ни единой минуты своей пока еще веселой и беззаботной жизни. И в этот вечер Лена с нетерпением ждала той минуты, когда она сможет сменить дорогое платье на обычные джинсы и топ, а толпу чванливых и напыщенных богачей — на веселую толпу таких же, как и она, подростков.
Вот только судьбы было угодно сделать так, чтобы во всей этой пестрой толпе ее разглядел всего один человек. с приятным, и даже красивым лицом, но очень холодными голубыми глазами.
Константин Волков считался одним из самых молодых и перспективных бизнесменов своего времени. Пытливый ум помогал ему молниеносно решать поставленные задачи, а бульдожья хватка была отличным спутником при заключении сделок. Да и конкурентов убирать он любил и умел.
Заметив хрупкую фигурку, а после, разглядев и лицо юной куколки с огромными серыми глазами и полными алыми губами, парень просто не смог пройти мимо. Тем более, что стояло очаровательное создание рядом с его потенциальным партнером. Поэтому, не тратя время на размышления и сомнения, Константин подошел к супружеской чете.
— Дмитрий Николаевич, Софья Петровна, вечер добрый, — поприветствовал их парень, пожимая руку мужчине и целуя ладонь женщине, при этом не сводя взгляда с Елены.
Которая под таким пристальным взглядом вдруг оробела и почувствовала, как по спине ползет холодок. Словно ледяная змейка, которая пытается добраться до сердца.
А вот родителей девушки, кажется, не смущало абсолютно ничего. Приветливо улыбнувшись парню, мама Лены — статная женщина с почти королевским именем София — тут же кивнула в сторону застывшей дочери:
— Костя, мальчик мой, вы ведь еще не знакомы с нашей дочерью, Еленой? Девочка моя, не жмись, подойти, пообщайся с молодым человеком.
И в тот момент, когда молодой мужчина прикоснулся к ее руке, чтобы повторить приветственный поцелуй, Елена почему-то очень отчетливо поняла, что вот он — конец ее веселой и беззаботной жизни. Пришел он только, откуда не ждали.
— Всё решилось очень быстро, — рассказывала Елена, пока я стоял чуть позади нее, пытаясь оправиться от рассказа, — Не было ни ухаживаний, ни свиданий. Со стороны всё напоминало сделку. Наверное, так оно и было, — хмыкнула девушка, — Я была товаром, и родители смогли очень удачно пристроить меня.
— Как ты можешь так говорить? — спросил я негромко, — Нет, даже не так — почему ты ничего не сделала, чтобы это изменить? Ты ведь могла отказаться, в конце концов.
— Нет, не могла, — покачала головой Лена, грустно улыбаясь, — Знаешь, однажды отец сказал мне, что я должна быть благодарна своей семье. Они ведь дали мне все — крышу над головой, образование, еду и прочее. Он называл это удачным инвестированием — в меня вкладывали средства и силы, не экономя ни на чем. От меня требовалось не так много — всего лишь не позорить их. И в нужный момент выйти за того, на кого укажут родители. Можно сказать, меня для этого и рожали. Правда, мама как-то обмолвилась, что лучше бы мне было родиться мальчиком — тогда мне можно было бы передать все дела, а так пришлось согласиться на слияние. Мой муж и мой отец — партнеры, связанные не только мной, но и бизнесом. Вот такая история.
— И? Как ты теперь живешь?
Чуть подумав, Лена ответила:
— Ну, не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Костя не самый плохой из возможных вариантов. Он не пьет, не кричит и не ругается. Его вообще почти никогда нет. Я для него как, наверное, еще одно украшение — он выводит меня в свет, кормит, поит, одевает. И, меня это, в принципе, устраивает. Но иногда становится очень одиноко. Не с кем поговорить.
— А друзья? Ты ведь была оторвой в университете — сама рассказывала, как сбегала по ночам из дома через окно, — напомнил я девушке, всё еще пытаясь переварить всё услышанное.
— Костя быстро всех разогнал и запретил мне гулять. Он считал, что такие компании плохо на меня влияют и это сможет испортить его репутацию. Мне кажется, он считал меня не самой умной девушкой. Да, скорее всего, он до сих уверен, что у меня мозг, как у одноклеточного, — грустная усмешка скривила ее красивые, чуть пухлые губы.
— Но ведь это не так! — я едва сдерживался, чтобы не закричать, — Неужели он не видит, какая ты? Что ты веселая, интересная, умная! С тобой всегда есть о чем поговорить, и ты просто обожаешь спорить!
— Не видит, потому что я этого не показываю, — призналась Елена.
— Почему?!
— Иногда я его боюсь.
Слова, произнесенные чуть ли не шепотом, поразили меня до глубины души. Где это видано, чтобы человек боялся того, с кем ему придется провести всю жизнь? Чтобы родной дом пугал и отталкивал, а единственной отдушиной были вот такие встречи с малознакомым парнем. А законным муж виделся страшным человеком, которому слово лишнее сказать страшно.
И вот эту девушку Стас мне велел опасаться и обходить стороной? Ту, которая вздрагивала от любого шороха и шума, потому что привыкла везде искать подвох. Которая, кажется, даже не догадывалась о том, насколько она удивительна и прекрасна, потому что человек, которого ей навязали в мужья, видел в ней просто мебель.