Весна художника
Шрифт:
Нет, Денисов оказался неправ. Лену не стоило бояться, ее нужно было спасать. Как можно скорее. И начать предстояло с малого — с поддержки. Поэтому, подойдя чуть ближе, я мягко притянул ее к себе и, преодолев слабое сопротивление, заключил девушку в свои объятия.
— Ты не должна бояться, — негромко сказал я ей в макушку, наверняка щекоча ее лоб своей бородой, — Никогда и никого. Я об этом позабочусь.
— Будешь моим рыцарем? — голос из-за того, что носом Лена уткнулась в мою грудь, звучал чуть глухо.
Усмехнувшись, я кивнул:
— Еще
Отстранившись, Елена выглянула из-за меня, тоже почувствовав неладное. Ерунда какая — к нам просто бежали двое мужчин в форме. Видимо, заброшенное кафе всё же охранялось. Упс. Какая неприятность.
— Быстро, к забору, — коротко и резко выдохнул я, подталкивая девушку к точке, откуда мы пришли.
Дважды ничего говорить не пришлось — сорвавшись с места, она в два прыжка добралась до забора. Мысленно хваля ее сообразительность и кеды, в которые она была обута, я поспешил за Леной. Отточенным уже движением я помог ей запрыгнуть на забор, бесцеремонно подтолкнув ее под весьма аппетитный зад. Было не до церемоний — я слышал крики и тяжелое дыхание спешащих за нами охранников. К счастью, двигались они медленно — слишком, видимо, налегали в свое время на мучное. Поэтому, показав им средний палец, я буквально перелетел через забор. Также молча схватил Елену за руку — и, не сговариваясь, мы побежали прочь от заброшки.
Попетляв между улочками и остановившись в одном из дворов, я, наконец, выпустил ладонь Лены и наклонился, уперев руки в колени и тяжело дыша. Незапланированный урок физкультуры даром не прошел — дыхание сбилось, а в боку неприятно закололо. Подняв глаза, я увидел, что блондинка стояла, отзеркалив мою позу. Моя толстовка виселана ней мешком, и этот вид вызывал у меня лишь чувство облегчения — понять половую принадлежность и телосложение сложно, так что неприятностей она бы точно избежала, если бы вдруг те охранники встретились Лене в повседневной жизни.
Словно почувствовав мой взгляд, блондинка подняла на меня глаза. Ее лицо чуть покраснело, а глаза блестели. Пока я пытался понять, от чего, она вдруг запрокинула голову — и громко, беззаботно рассмеялась.
— Эй, ты чего? — решив, что у нее истерика, спросил я обеспокоенно.
Вытерев набежавшие слезы, Волкова покачала головой и, поборов приступ смеха, выдавила из себя:
— Это было так классно! Ты их лица вообще видел? А как они бежали за нами, едва переставляя свои толстые ноги? Лучшая ночь в моей жизни!
Воспроизведя в памяти эту сцену, я прыснул, а после, не выдержав, тоже расхохотался. И плевать, что мы ночью, в чужом дворе, наверняка мешаем кому-то спать. Потому что слышать этот счастливый, заливистый смех в ночи — что вообще может быть лучше?
*The Parakit feat. Alden Jacob — When I Hold You
Глава 12
«Эта песня — черная лыжная маска,
Так что выплесни весь свой гнев.
Мы верим в действительно ужасное.
Я всегда буду набрасываться на тебя ударом исподтишка…»*
— Нет, Никита, не так, — нажав на паузу, я повернулся к насупившемуся парнишке четырнадцати лет, — Смотри, делай выпад резче. Представь, что разбиваешь нос своему обидчику. Вот так, — изобразив хук правой, я вопросительно приподнял бровь, — Понятно?
— Да, тренер, — кивнул мальчик.
— Отлично, попробуем еще раз. Все, на четыре счета.
Включив трек с начала, я снова сделал связку, повернувшись спиной к ученикам, и наблюдая за их танцем с помощью огромного — во всю стену — зеркала.
Вторая попытка была лучше первой, так что мы зашли даже чуть дальше, добавляя к крампу элементы хопа.
«…Напевая, что я твой худший, я твой худший кошмар,
Я твой худший, я твой худший кошмар»
— Молодцы, — вновь нажав на паузу, повернулся я к ребятишкам, — Дальше предлагаю чуть усложнить танец. На припеве вам всем нужно будет разбиться на пары. Никита — ты со мной.
Парень, робея подошел ко мне, но я только улыбнулся и потрепал его по волосам, стремясь расположить новичка к себе.
— Смотри, что ты сейчас должен сделать. Поворачивайся ко мне спиной — и падай. Дальше я ловлю тебя, чуть подталкивая вверх, ты приземляешься на грудь и руки, вскидываешь одну ногу — и я протаскиваю тебя чуть по полу, держа за конечность. Меняться не предлагаю — ты меня тупо не удержишь. Ну что, пробуем?
— Ну…давайте, — чуть неуверенно протянул подросток.
— Не ссы, я тебя поймаю. Так, — повернулся я к остальным, — Вы пока просто смотрите, потом пробуете, а после сделаем под музыку. Никита, на четыре счета. Давай.
На удивление, ученик у меня оказался более чем смышленым, и с хорошим чувством ритма. Так что отработали мы связку с первой попытки, прогнали программу еще разок и снова включили музыку.
«Если бы ты знала, что птицы поют тебе,
Ты бы никогда не подпевала.
Изгони их, потому что такова наша культура,
Эти новые стаи не что иное, как стервятники…»
— Так, теперь добавим еще немного агрессии. Чуть больше жесткости в ноги — шаг должен быть таким, словно вы пытаетесь весь мир положить к своим ногам. И не забывайте — враги повсюду, но бить их нельзя. Поэтому, все свое отношение мы можем показать только жестом.
— Например, вот таким? — спросил один из учеников, проводя большим пальцем себе по горлу.
— Да, вот это — то, что надо, — одобрительно кивнул я, улыбаясь.
«Я просто проблема, которую не нужно решать,
Так что не могла бы ты придержать свои аплодисменты?
Возьми эту интермедию вместе со всеми выкрутасами
И преврати её в мечту на киноэкране…»
— И вот здесь нужно сделать резкий рывок, сальто назад — и приземляемся на шпагат.
— Но…не все тут это умеют, — возразил Никита.