Весна на Одере
Шрифт:
– Доложи обстановку.
– Первая траншея занята, - прохрипел голос Четверикова.
– Веду бой за вторую.
Генерал связался с правофланговым полком. Полковник Семенов доложил:
– Ворвался в первую траншею. Гисхоф - Мерин - Грабен оказывает огневое сопротивление.
– Выполняй задачу!
– сказал комдив.
– Выполняй задачу, слышишь?
Минут через пятнадцать генерал снова соединился с Семеновым и вдруг, не выдержав спокойного тона, громко крикнул:
–
Но, выслушав Семенова, генерал повернул голову к летчику, сидевшему на корточках возле своей рации, и сказал:
– Семенов! Сейчас прилетят птички. Обозначь свой передний край.
Летчик посмотрел на карту, бормоча:
– Это в каком квадрате? Ага!.. Понятно!.. Сивый мерин!..
Он что-то сказал в трубку и тут же вышел из подвала посмотреть. Через несколько минут в небе появились штурмовики. С довольной улыбкой наводящий помахал им рукой и вернулся к командиру дивизии.
Невдалеке раздались взрывы бомб. Семенов соединился с комдивом и сказал:
– Сейчас пойдем.
– Бутон!.. Бутон!.. Бутон!..
– кричал телефонист.
– Янтарь!.. Янтарь!.. Янтарь!..
– кричал другой.
– Муха!.. Муха!.. Муха!..
– надрывался радист.
– Я глаз!.. Я глаз!.. Я глаз!..
– бубнил другой.
Один из телефонистов встрепенулся:
– Товарищ генерал, этого мерина взяли.
– Кто передает?
– Не знаю.
Генерал опять соединился с Семеновым.
– Полдеревни взяли, - сообщил Семенов.
– Но там один пулемет фланкирует, на участке правого соседа.
Генерал соединился с правым соседом. Справа вела наступление дивизия полковника Воробьева.
Когда генерала соединили с соседним комдивом, он произнес ласковым голосом:
– Середа говорит. Чего же ты так плохо двигаешься? С твоего участка пулеметы ведут фланговый огонь по моему правому... Нехорошо получается, соседушка!.. Не по-соседски как-то!..
Далекий голос Воробьева, едва только полковник узнал, кто с ним говорит, тоже сразу стал медовым:
– А правый-то твой отстает!.. У меня мой левый фланг открыт из-за твоего правого!.. Несу потери. Ты бы подстегнул своего Семенова!
Генерал, злой-презлой, положил трубку и крикнул:
– Пусть Четвериков повернет правый батальон фронтом на север и поможет Семенову!
– он взял трубку и опять соединился с Семеновым. Семенов, - сказал он, - может быть, ты устал? Не хочешь командовать? Что ж, могу тебя сменить.
– Товарищ генерал...
– начал Семенов.
– Другого пришлю!
– прервал его генерал.
– У меня люди есть боевые на примете. Семенов, выполняй задачу! Через пятнадцать минут доложишь мне о взятии деревни! Перед соседом стыдно!
Через четверть часа Семенов доложил о взятии этой проклятой деревни. В свое оправдание он рассказал комдиву о том, что деревня была вся уснащена бронеколпаками и вкопанными в землю танками.
Пришли посыльные от действующих разведпартий.
Первая немецкая позиция была захвачена. Местами наши части прошли до железной дороги и оседлали ее. Однако железная дорога являлась началом второй оборонительной позиции. Высокая насыпь, оборудованная пулеметными точками, представляла серьезное препятствие.
Генерал вылез из подвала и пошел по направлению к Одеру. Здесь стояли замаскированные ветками танки.
На берегу реки сидел на траве и курил подполковник-танкист с черным замшевым шлемом в руке. Завидев генерала, он бросил папироску, затоптал ее сапогом и встал.
Генерал шел довольно медленно. Он окинул взглядом танки и остановился в отдалении. Подполковник подошел к нему. В глазах танкиста зажглись озорные огоньки.
– Наш черед?
– спросил он.
– Похоже, - сказал генерал.
Подполковник надел шлем.
– Действуй решительно, - проговорил генерал.
– На восточной окраине Гисхоф - Мерин - Грабен тебя ожидает взвод саперов. Он будет вас сопровождать.
Подполковник, застегивая шлем, сказал:
– Пехота чтобы не отставала.
Генерал пошел обратно.
Мимо прошла группа пленных. Оглушенные, подавленные, они глядели в землю, не веря, что остались в живых после того, что было.
Навстречу им шли машины с артиллерией, переходящей на новые огневые позиции, поближе к противнику.
Из дыма медленно появлялись раненые. Они двигались цепью, словно еще наступая. Завидев генерала, те из них, у кого правая рука была в порядке, отдавали честь.
Один сказал:
– Счастливо оставаться, товарищ генерал.
Другой, улыбнувшись, произнес:
– Как в Берлин придете, товарищ генерал, вспомните про нас... Может, помните меня, я Майборода, автоматчик. Я с вами раз в атаку ходил.
Генерал не помнил, но сказал: "Помню".
Раненые медленно пошли дальше и вскоре скрылись из виду.
Когда генерал вернулся на НП, Лубенцов доложил ему, что противник ведет сильный артиллерийский огонь с железнодорожной платформы Борегард и из деревни Айхвердер. Железная дорога оседлана южнее Борегард, а на других участках противник держит ее крепко.
– Где танки?
– спросил комдив.
Офицер связи от танковой части сказал:
– На исходном положении.
Генерал повернулся к летчику:
– Подготовишь им почву, а?
– Почему не подготовить?
– отозвался летчик.