Весна Византии
Шрифт:
– Ты еще не заслужил, - возразил Николас.
– Это награда за победу в трех партиях подряд.
– Есть и другие игры, - заметил подросток.
– Несомненно, - мягко подтвердил фламандец.
– Но я в них не играю.
Вместе с евнухом он двинулся прочь, а когда обернулся, то увидел, что Алексий смотрит ему вслед с выражением искреннего недоумения на лице, отчасти смешанного с досадой.
Они шли по коридорам, которые постепенно становились все более просторными и богато украшенными, и Николас догадался, что они возвращаются во дворец. Он не стал задавать вопросов, а евнух хранил молчание. Неизвестно, что ждало впереди, но возможностей существовало
Наконец, они подошли к двери. Евнух поскребся, а затем подал знак фламандцу, чтобы тот вошел первым. Внутри его ожидала Виоланта, внучатая племянница императора.
– Вы пропустили мои земные поклоны, - сказал он принцессе.
– Надеюсь, ты справился.
– На ней по-прежнему было парадное одеяние и диадема, и сидела она в том же массивном кресле, что и на борту галеры. Точно так же, как и тогда, рядом маячила черная фигура архимандрита Диадохоса. Все, кроме Николаса, были полностью одеты. Он же ощущал, что весь взмок под своим тонким балахоном. Если бы ткань не впитывала пот, то, должно быть, под ногами уже натекла бы целая лужа.
– Кажется, мы тебя смутили?
– продолжила между тем принцесса.
– Сожалею. Просто император велел вручить тебе кое-что в знак признательности. Вот, взгляни.
Это оказался обитый бархатом ларец, в котором лежали два манускрипта. Первый был не переплетенным и очень древним. Николас вгляделся - и замер от изумления.
– Сядь и полистай его, - велела Виоланта.
– Я хочу, чтобы ты рассмотрел свой подарок как следует.
Разобрать греческие буквы было непросто, зато рисунки оказались вполне ясными.
– Кто это написал, деспойна?
– обратился к ней Николас.
– Знаешь ли ты, что перед тобой?
– Да. Книга о механизмах.
– И ты можешь их изготовить?
– Да, ваше высочество, - подтвердил бывший подмастерье.
– Так я и думала, - промолвила Виоланта Наксосская.
– Эта книга посвящена механическим устройствам, и была написана много поколений назад ученым, жившим в Диарбекре. Я получила ее от своей тетушки, супруги Узум-Хасана. Его семья правила в Диарбекре со времен Тимура Хромого.
– Это слишком большая ценность. Я не могу принять такой дар, - воскликнул Николас.
– Тогда, возможно, когда-нибудь ты сделаешь для меня копию, - возразила принцесса.
– А пока ты бы доставил огромное удовольствие его императорскому величеству, изготовив какой-либо из этих механизмов. Я пообещала, что ты обсудишь это с ним лично.
Фламандец почти не слышал то, что она говорит, поглощенный увиденным.
– Мессер Никколо!
– окликнула его женщина.
– Не желаете ли поблагодарить меня?
Вспыхнув, он вскинул голову.
– Я никогда не смогу отблагодарить вас достойным образом, деспойна. Это слишком щедрый подарок.
– Тогда взгляни на другой. Это плата за еще один отрез алого шелка, о котором я уже наслышана. Надеюсь, что в ответ ты также проявишь щедрость.
Николас отложил книгу с чертежами и взял второй фолиант. Чуть погодя, он спросил:
– Деспойна, а есть ли у вас еще такие манускрипты?
– И немало, - подтвердила она.
– Слышал ли ты когда-нибудь о Григории Хиониде? Он был главным лекарем одного из предков императора. Множество таких книг он доставил из Персии и сам перевел их на греческий. У нас имеется один труд, посвященный математике и часовым механизмам мастера Фузориса. Имеются и сочинения мудрецов. Но не думаю, чтобы ты просил об этом только ради себя. Наверное, ты хочешь знать, готов ли император продавать эти фолианты?
– Я заметил, что наши шелка пришлись ему по вкусу, - ответил на это Николас.
– Но если он предпочитает иную плату, Медичи смогут это устроить. Да, я мог бы продавать такие книги на Западе, в копиях или оригиналах. Но, возможно, император слишком дорожит своей библиотекой и предпочел бы не опустошать ее полки.
– Ты верно заметил, что любую книгу можно скопировать, - заметила принцесса. Она сидела так неподвижно, что даже камни диадемы почти не сверкали. Николас вновь уложил книги в ларец и сел, сцепив руки на коленях. Оставалось ждать, пока переговоры подойдут к концу, - ибо, разумеется, это были переговоры. У императора не имелось настоящей библиотеки, хотя во дворце и хранились какие-то книги. Кроме того, во дворце недоставало серебра - если верить Дориа. Как у них обстоят дела с финансами? Едва ли все настолько плохо. Хотя, разумеется, сливки с торговли на протяжении многих лет всегда снимали генуэзцы. Однажды, когда у них случились очередные разногласия, торговцы стали угрожать, что если не получат привилегий, так увеличить пошлины на соль и вино, что подданные императора больше не смогут торговать на Каффе…
– О чем ты думаешь, мой насквозь промокший друг?
– поинтересовалась у него принцесса.
– О том, что когда за горами начнутся беспорядки, басилевсу будет сложнее собирать подати и налоги со своих подданных.
– А разве когда-нибудь это было легко?
– осведомилась Виоланта.
– Разумеется, империя сейчас уже не та, что прежде. Крестьяне хитры, и вместо зерна предпочитают выращивать скот. Мы вечно слышим жалобы, что где-то приходят в запустение дороги, а в других местах появляются разбойники или пересыхают колодцы. Но император по-прежнему получает все, что требуется для нужд двора. Мы не бедны. Мы владеем драгоценными камнями. Возможно, до тебя доходили слухи, что греки скупы и не платят наемникам, - теперь ты можешь лично опровергнуть это, ведь вам заплатили, и очень щедро. Говорят также, что мы не желаем чинить крепостные стены, - но ты видел, в каком они состоянии. Трапезунд все еще жив, даже под властью Тимура он процветал, в то время как монгольские орды захватили в Грузии кольчугу, выкованную руками самого царя Давида Псалмопевца…
Николас долго молчал и наконец проронил:
– Трапезунд был вассалом монголов.
– Но монголы ушли, - возразила принцесса.
– Белая орда Узум-Хасана также уйдет или завоюет всю Персию и обоснуется в Табрисе или в Диарбекре, и больше никому не будет отравлять жизнь. Войско оттоманской империи также попытается завладеть какими-то землями, но все равно вернется досаждать городам Европы. Трапезунд пребудет вовеки.
– Она помолчала.
– Я успокоила тебя? Мне казалось, я чувствую твою неуверенность.
– В чем же, деспойна?
– возразил Николас - Я куплю все те книги, которые вы согласитесь продать. Если что и тревожит меня, так только нежелание заставлять ждать императора.
Он услышал, как открылась дверь. Принцесса подняла глаза, должно быть, в ожидании некоего знака, затем вновь устремила взор на гостя.
– Он пробудился и готов тебя принять. Вы поговорите об Аль-Джазаре.
– Об Аль-Джазаре?
– переспросил Николас.
– Тот самый мастер, который создал книгу о механизмах. Возможно, речь зайдет и об иных устройствах. Но, как мне сообщили, он не станет задерживать тебя надолго ввиду твоего недомогания.