Вестник в Новороссии
Шрифт:
Но друга Есислава он вез в особое место.
— Театр? — Воронцов смотрел на город из кареты, как на что-то новое, место, полное возможностей.
— Изначально театр, а теперь Дом мод! — заявил Вадим и поднял палец.
По золотому билету консьерж повел их на второй этаж мимо удобных балконых мест. Из театрального зала послышались аплодисменты и громкая речь организатора. Есислав бросил быстрый взгляд, но не стал задавать вопросов, а тихо пошел дальше. Вадиму тоже стало интересно, как именно все организовал местный управляющий по бандитской кличке — музыкант.
—
— Интересно, интересно, — пробормотал Есислав и пошел изучать место, — О.
Но далеко он не ушел, остановившись рядом с занавешенным окном. Сквозь мелкую сетку открывался чудесный вид на раздевалку для моделей. Зрелище впечатляло не только красотой, но и натуральностью происходящего. Девушки примеряли наряды, красились, даже умывались здесь. Вадим завис от того уровня, на который Музыкант смог поставить бизнес. Так зарабатывать на вуайеризме — мог не каждый. И именно дом мод, своей потайной стороной приносил больше всего живых денег Вадиму. Теперь он понял почему. Бедный Есислав, чуть слюни не пустил, пока крутил головой выбирая.
— Там вон бинокли есть, — Вадим показал ему в сторону столика рядом с креслами, на котором лежал театральные бинокли. Один из слуг, который тихо ждал в углу комнаты, правильно угадал желание, и подл бинокль Есиславу.
— Спасибо, голубчик, — Васнецов прилип к окну.
— Вы кого-то выбрали? — раздался тихий голос у уха Вадима. Это другой слуга заметил его интерес к одной из моделей.
— Думаю, что да.
Глава 5
Вокруг дома мод Музыкант выкупил несколько домов, чтобы дорогие гости могли спокойно отдохнуть с выбранной моделью. Мягкие кровати, незаметная прислуга, ужин при свечах. Сервис по высшему уровню.
Заскрипело окно спальни на втором этаже. Вадим поправил одеяло избранницы, которая лежала у него на груди и тихо сопела.
— Зачем? — в ночной тишине прозвучал женский голос.
Вадим зашипел и рукой прикрыл ухо модели, чтобы не разбудить ее беседой.
У окна в прогулочном платье стояла Мария Захарова и любовалась милой сценой.
— Я, хотя бы пытаюсь изображать человека, — заметил Вадим шёпотом.
— А зачем? Ну, поднимут люди шум? Быстрее найдём засранца и прикончим.
— А потом? Что будет потом?
— Да кто знает? — Мария пожала плечами, — я на перед не загадываю, просто живу моментом. Наслаждаюсь.
— Местью, — договорил за нее Вадим.
— Может, и так, но сегодня! Ха. Сегодня я поделюсь с тобой возможностью. Одна твоя знакомая по имени Фанни Кэмбл, собралась обратно в Штаты. Уже собрала вещички и ждёт в отеле следующий корабль. А собралась она после визита к помощнику действительного Британского посла, сразу после того, как пришла новость о смерти этой, как ее там, — Облачко щёлкнула пальцами, — Гертруды.
Онапоказала белые как у акулы зубки, изобразив улыбку. Облачкр надеялась вызвать хотя бы намек на эмоции, но Вадим лежал неподвижной статуей в обнимку с девушкой, пока по комнате гулял холодный декабрьский ветер.
— В общем, я все сказала, остальное решать тебе, — Облачко поклонилась, и ее как ночной туман выдуло в окно.
Вадим тяжело вздохнул и аккуратно, чтобы не разбудить девушку пошел одеваться. Треснула нитка и по полу покатилась оторванная пуговица, Вадим наклонился, чтобы ее поднять и заметил отражение светящихся глаз на пуговице. Он не выдал себя Облачку, не показал, как сильно взбешён.
Гостиница «Европейская» представляла из себя двухэтажное каменное здание. На первом этаже находились общие зала, на втором номера постояльцев. На нижнем этажа в зале гости обедали, беседовали или играли. Перед гостиницей заботливый владелец разбил палисад для прогулок.
Слуги натаскали воды и подогрели для Фанни ванну. Она находила это ироничным, но не могла отказать себе перед долгим путешествием. Напевая колыбельную, Фанни терла нежную кожу мочалкой. Ей казалось, что на бархатных ножках и ручках появились темные пятна, что она где-то запачкала себя и ей не могла помочь ни пушистая пена, ни новомодное Петербургское мыло фиолетового цвета. Фанни нахмурилась и продолжила тереть кожу, пока не показались первые капельки крови. Никакая мочалка не могла стереть след с ее совести. Американская актриса всхлипнула. Если бы не письмо на тумбочке рядом с ванной, то Фанни не представляла, чтобы сделала, может, даже сдалась полиции.
Фанни отбросила мочалку и от досады и обиды на себя хлопнула по пене. Ей захотелось покапризничать и не вылезать из горячей воды, пока прислуга не отнесёт ее на корабль. Фанни тяжело вздохнула и подняла на ладони большой пузырь, представив себя на его месте. Такая же хрупкая, чуть подует ветер и она лопнет. Актриса так задумалась, что не обратила внимание на тяжёлые шаги, под которыми скрипели доски в соседней комнате. Дверь в ванную вылетела с петель от сильного удара и громко рухнула на пол. Без слов к ванне подошел Вадим, нависая над перепуганной Фанни. Он положил ей руку в перчатке на грудь и надавил. Фанни не успела закричать, как оказалась под водой. Ее придавило к медной ванне с такой силой, что захрустели кости. Вадим молча стоял над брыкающейся актрисой, пока она пиналась, царапалась и теряла драгоценные глотки воздуха. Фанни схватилась за рукав пиджака, порвав его, но ничего не могла сделать. Ее как будто придавили паровой машиной. Вода уже не казалась такой горячей. Сквозь мыльную воду она видела беспристрастное лицо убийцы. Не ради себя, последняя мысль Фанни потянулась к мужу в холодной тюрьме.
Вадим чувствовал, как замедляется сердцебиение девушки. В этот момент он не чувствовал ничего человеческого. Ни сладости мести, ни горести утраты. Только бесконечное раздражение от мельчайших разборок с букашками, которые мешали выполнять план. Все это почти не трогало его сознательную сторону. Чувственная сторона же взвыла, когда Вадим успел за мгновение заметить письмо, прочесть и осознать.
Так же внезапно, как Вадим ворвался в ванную комнату, рука, что держала ее — исчезла. Фанни схватилась за края ванны, вырываясь из медной могилы. Она хрипела, выплевывая мыльную воду, пока взглядом провожала спину в черном пиджаке.