Вестник в старом мире
Шрифт:
— Вадим сказал, что жива. Лучше, чтобы была жива, — с вызовом сказал Алексей.
Вадим подошел к нему и поднял за грудки над полом.
— Ты щенок, там людей убивал, а меня душегубом выставляешь?
Кондрат потянулся к топору на поясе, а Микола подошел к Вадиму и дернул его за руку.
— Алексей, Ва… в смысле Призрак прав. Либо она, либо мы.
— Девочка жива и точка, — Вадим открыл мешок и под внимательными взглядами отсчитал каждому по пятнадцать тысяч франков. Кондрат взял металлом, попробовав золотой слиток на зуб, прежде чем улыбнуться. Огромные деньги для обычных
Город просыпался под тревожную атмосферу жандармских розысков. Синие мундиры обходили дома, патрулировали улицы, пока с неба лил холодный дождь.
А в снятом доме Ефим настойчиво постучал в дверь спальни из темного дерева, не выдержал и зашёл.
— Вашблогороь, вставайте, уже обед.
— Ефим, барин спит, приходи позже, — Вадим повыше натянул одеяло, укутавшись полностью, — Сейчас спущусь.
— Вам пришла почта из Оренбурга, — Ефим закрыл дверь, из коридора послышалось гулкие удаляющиеся шаги.
Вадим скинул одеяло. Он лежал в черной облегающей одежде, обнимая мешок с награбленным. С дела его долей стало сто двадцать тысяч франками, акции верфи под Марселем, дипломатическая переписка, которую еще нужно было проверить и драгоценности: камни, золотые серьги, кольца, и дешевый на общем фоне медальон. Вадим покрутил его в руках и нажала на металлический язычок. Открылась крышка, на которой замерло два маленьких портрета: женщина и девочка, та самая, которая пришла ночью в кабинет, зовя папу.
Слуги накрыли стол и подготовили вафли с медом. В зале пахло ароматным чаем из самовара. Ефим елозил надкусанной вафель по тарелке, собирая мед.
— Поешьте, очень вкусно.
— Сначала работа, — пока Вадим перебирал письма француза, Ефим пододвинул к себе тарелку и нарезал Вадиму вафель, полил сверху сгущенкой и поставил чашку чая.
Письма не вызвали особого интереса у Вадима, за исключением трех. В первом обсуждалось обязательное введение метрической системы в колониях Франции. Во втором собеседник, некий месье К, предлагал поставить правителя из Бурбонов в стране южной Америки. Какой точно не уточнялось, но учитывая доктрину Монро, вопрос встал интересный. Третье письмо посвящается найденным французским историком следов затонувшего испанского галеона с золотом, времен колонизации Америки. Историк просил полмиллиона франков на организацию экспедиции.
— Интересно, — и еще письмо, пришедшее из Оренбурга от отца, и там же лежало послание от Ли Си Цина.
Война для Китая шла откровенно плохо. Поставленные ружья хоть и уступали британским нарезным штуцерам, но помогли в паре прибрежных сражений. Китаец просил больше, он готов привезти золото и серебро в обмен на ружья, но ему нужно намного больше.
Россия воевала на Кавказе, прощупывала Казахстан, ей некогда помогать спящему гиганту. Но Вадим не Николай Первый, он не собирался бросать соседей одних со страшной Британией. Особенно если на этом можно заработать.
— Ефим, как думаешь, почему наши войска так долго топчутся в Закавказье?
— Хех, вестимо, вы с пистолетами больше воюете, а я полжизни проходил в пехтуре с ружьем на плече. У нас штык был первым, вторым и третьим средством. А где в горах походишь со штыком?
— Нужно перенимать передовой опыт в борьбе со злыми аборигенами, — улыбнулся Вадим, — Поехали в купечество, нужно потратить денежку.
Только перед купечеством Вадим поменял франки на рубли в банке. Он шел нанимать рабочих и помещения в том тихом поселке у реки. Вдали от любопытных глаз он заказал у строителей три цеха. Большая часть оборудования продавалась на рынке, медные трубы, стеклянные колбы и сырье. Соляная кислота, бихромат калия и вода. Главное — позаботиться о рабочих, а то потравятся все, закапывать замучаешься. Чтобы скрыть свой продукт, Вадим покупал сырье в разных местах в сочетании с лишними ингредиентами, со временем умные люди догадаются о составе.
Цех на производство красок, окраску тканей и производство мебели. Вместе с красками, которые собирался получить. Это то, что будет на виду. Остальные задумки можно сначала делать кустарно, но без станков никуда. В России их если и делали, то мало, и если можно было найти на рынке, то за очень приличные деньги. Вадим задумался и открыл книгу должников покойного Семен Семеновича. Граф Мартынов, вот ответ. Со слов покойного, этот высокородный должник тратил деньги, чтобы производить впечатление на местную ложу масонов. Прямой выход на англичан. Другое дело, что эти англичане потребуют за станки.
В главном цеху поставили чаны, где взбалтывали, смешивали и нагревали смеси, каждый состав приходилось настаивать, и охлаждать в холодной речной воде, чтобы улучшить конечный продукт. Воду качали люди ручными насосами. Вадим планировал поставить хотя бы водяное колесо, но пока не хватало денег. Сэкономленные средства окупились во втором цеху, где купленный ранее шелк вымачивали в растворах и сушили. Чтобы не травить рабочих, цеха проветривали, все носили тканевые повязки на лица, которые часто меняли.
В ателье стояла прохлада, августовская жара спала. Гертруда беседовала с Петром, когда звякнул дверной звонок.
— Доброго дня, — Вадим придержал дверь, чтобы в ателье зашли грузчики с укрытыми рулонами, — Я готов выйти в свет.
— Наконец, а то уже пошли слушки, что один Питерский гость прячется от дворян.
— Но мне нужен новый костюм.
Гертруда на это только хмыкнула.
— Где-то я уже это слышала.
— Ну не хочешь делать как хочешь, я тогда возьму эту, — Вадим сверкнул глазами из-под пенсне и снял чехол с насыщенного фиолетового шелка. Гертруда подошла и нагло отодвинула его, гладя рукой ткань.
— Из него хочу подкладку под пиджак, рубашку и галстук, — Вадим открыл следующий чехол, там лежал черный шелк, — А из этого костюм. Черного пока немного, но со временем наладим. Я запустил пряжу шерсти и льна, как будет готово, принесу.
Вадим прошелся по залу.
— А здесь сделаем ремонт, хочу сменить обстановку и поставить новую мебель.
— Петр. Отнесите ткань девочкам, пусть порадуются, — Гертруда дождалась, пока слуги уйдут. В соседней комнате поднялся шум, девушки-мастера громко визжали.