Весы правосудия
Шрифт:
Оперативная машина с телом Юсупова уже уехала. Брамс ушел пешком, сказав, что хочет прогуляться по зеленому лесочку и восстановить подпорченную энергетику. Вернется сам. На электричке. На месте преступления остались лишь майор Сидоренко и старший лейтенант Петрушин.
— Ну что, Слава, деактивируй "Сферу". Я-то и не знаю, как это делается, — признался Сергей Валентинович.
— Ничего, товарищ майор, научитесь, — ответил старлей. — Я так первое время вообще…
Что он "вообще" Петрушин не договорил. Он достал из кармана перочинный нож и огляделся по сторонам.
— Вроде бы никого, — произнес
Он провернул лезвие ножа в земле, что-то пришептывая при этом несложном действии. — Все готово, — наконец сообщил он. — Уходим?
— Уходим, — согласился Сидоренко.
Машину он благоразумно оставил на обочине трассы. Лишний раз светиться ни к чему, даже если на автомобиль и навешены всевозможные магические спецпримочки. Контрразведчики скрылись в ближайшем подлеске, и из кустов принялись наблюдать за местом происшествия, который лишился "Сферы Невидимости". Через минуту на дорогу вышла пожилая женщина, увидев расстрелянный автомобиль, она уронила на землю пластиковый пакет, который несла, и схватилась руками за голову. Еще минут через пять, возле "Мерседеса" Юсупова, остановился дорогой джип, пыливший по дороге от коттеджного городка.
— Вот и очевидцы, — констатировал Петрушин. — Можно валить отсюда!
— Да-да! — согласился майор.
С милицейским кортежем они столкнулись, уже загрузившись в свою машину.
— А вот и наши архаровцы! — проводив верещащие и мигающие огоньками автомобили, сказал Слава. — Пусть теперь они поработают!
Кремнев с трудом пристроил свой старенький "Опель-Астру" на забитой парковке возле института и вылез из машины. После уютного и охлажденного салона автомобиля, раскаленный воздух жаркого летнего дня был сопоставим с настоящей финской сауной. Аркадий запер машину и, впечатывая подошвы ботинок в расплавленный асфальт, побежал к зданию. Но до дверей института ему добраться не дали: дверь черного "Митсубиси-Паджеро" с тонированными стеклами, стоящего в соседнем ряду, неожиданно открылась.
— Аркашка! Кремень! — окликнули Кремнева из салона.
С водительского сиденья весело скалился Егор Руднев — давнишний знакомец Аркадия, по его КГБешному прошлому. Насколько Аркадий знал, Руднев тоже недолго прослужил в разведке. По слухам, в начале девяностых он свинтил из конторы и завербовался во французский иностранный легион. Он воевал практически во всех горячих точках, меняя работодателей, как перчатки. Чем он занимался в последнее время, Кремнев не знал, но явно не разведением шампиньонов. От его поджарой и крепко скроенной фигуры ощутимо несло опасностью. Это «запах» Кремнев не перепутал бы ни с каким другим.
— Садись, Кремень, есть к тебе серьезный базар, — тоном, не терпящим возражений, произнес Руднев, захлопывая водительскую дверь.
Тут же приглашающе распахнулась пассажирская дверь. Кремнев, не раздумывая долго, залез в машину, окунувшись в запах дорогой кожаной обивки и приторного клубничного ароматизатора.
— Здравствуйте, Аркадий Эдуардович! — поздоровался с Кремневым еще один сидевший в салоне человек.
— Костя? — приглядевшись и узнав «незнакомца, удивился Аркадий. — Ты чего здесь?
Костя Павлюченко, такой же, как и Кремнев, неприметный «плюгавый» человечишка, на которых никто
— Да так, — пожал плечами Костик, — бывшего командира случайно встретил… Вот решили встречу обмыть. Ты как, присоединишься?
— Да какое там, — отмахнулся Аркадий, — у меня пары…
— Да брось ты, Кремень! — Руднев обернулся к пассажирам. — Вспомним былое! А? Или зазнался? Ты же теперь у нас… Приор?
— Что? — поперхнулся Аркадий, вопросительно взглянув на Павлюченко. — Костик, зачем?
— Да надоело мне в ваши бирюльки играть! — презрительно скривился Павлюченко. — Братство, Тайные Ордена… Дерьмо какое-то… Прям как дети малые…
— Так чего же ты…
— Нормального-то дела не было, баблосов тоже — вот и маялся с вами дурью! Мистики сраные…
— А сейчас, значит, нашел себе дело по душе? — стараясь держать себя в руках, произнес Аркадий. — Уж не Егор ли тебя к делу пообещал пристроить?
— Совпало так, — туманно ответил Павлюченко.
— Костян, кончай плавать как дерьмо в проруби! — жестко потребовал Егор. — Вот что, Приор, — ехидно ухмыляясь, произнес Руднев, — вы же за этой штукой охотились? — Егор вытянул руку. На его раскрытой ладони лежал перстень Соломона. Ну, либо полная его копия.
— Откуда ты узнал? — не сдержавшись, ахнул Кремнев. — Ты, падла, слил? — накинулся он на Костика. — Но ты тоже не в курсе был…
— Хорош бакланить, Аркаша! — огрызнулся Павлюченко. — Знал, не знал! Я школу конторскую не зря прошел! Ушки всегда на макушке держал! Это ты всю науку забыть постарался. Детство у вас с Горчевским в жопе играет… Но моньки-то у нашего Великого Магистра имеются. И не малые… Я где подслушал, где подглядел, где хер с носом сопоставил… И понял, что ссыт наш деканчик кипятком от этой вот самой вещички. Но почему-то сам её добыть лукается. А тут случай меня с Егором свел…
— Что с хозяином перстня? — глухо спросил Кремнев.
— Ничего, — ответил Руднев. — Больше с ним уже ничего не произойдет. Ни хорошего, ни плохого…
— Я бы не был так уверен, — прошептал Аркадий, но его никто не услышал.
— Ты представляешь, Кремень, этот лох, Юсупов, — Егор постучал себя костяшками пальцев по лбу, — имея такую популярность и такие бабки, даже охрану не держал.
— Я знаю, — судорожно кивнул Кремнев, мучительно соображая, что бы такого предпринять. Но, как назло, ни одной дельной мысли в голову не лезло!
— Да и не помогла бы ему эта охрана, у меня парни натасканные — не одну диверсию вместе провернули! Так что мне пох, кого… Хоть президента! В общем, так, Аркаша, за это колечко потрудитесь отвалить… Скажем десяток шкурок дохлого енота…
— Миллионов евро? — переспросил Кремнев. — Я правильно понял?
— Давай, вали к своему Великому Магистру, — презрительно произнес Павлюченко. — Вечером ждем ответ…
— А если ответ будет отрицательным?
— Блин, тогда я, в натуре, пожалею, что завалил такого чудесного человека! — без тени раскаяния сообщил Руднев. — Хорошие кинохи пацан снимал… А это колечко твой босс никогда больше не увидит! Ферштейн? Тогда проваливай из машины!