Весы Великого Змея
Шрифт:
И уж тем более не сожалеет она о собственном брате, о настоящем Примасе. Яснее ясного: в его гибели она увидела только возможность подгрести под себя созданную им Церковь Трех со всеми ее силами. Однако ж, если Ульдиссиан своего добьется, этой добыче ей радоваться недолго.
– Этот храм пал, Лилит, – объявил Ульдиссиан. – Чего не разрушат пришедшие со мной, то уничтожит огонь пожаров, устроенных твоими марионетками. Та же участь постигнет и второй храм, и третий… пока на всем свете не останется только главный храм близ Кеджана. Ну, а тогда… тогда и с ним произойдет то же самое, так что Примасом тебе
– Неужто, дорогой мой Ульдиссиан?
Хвост Лилит легонько застучал по полу, разметав в стороны прах главного из жрецов, а сама демонесса подалась вперед, являя взору все свои прелести.
– Неужто? Но… вот радость: это-то мне и нужно!
Изумленный сей неожиданной вестью, Ульдиссиан не сразу почувствовал, что происходит с его челюстью. Покраснев, он поспешил закрыть невольно разинутый рот и снова собраться с мыслями. Опять, опять Лилит всего парой слов доказала, что может вертеть им, как пожелает!
– Да, – широко улыбнувшись, продолжила искусительница, судя по блеску нечеловеческих глаз, откровенно наслаждавшаяся его замешательством. – Мне хочется, чтоб ты покончил с Церковью Трех! Мне хочется, чтоб ты сровнял с землей этот храм…
– Но… но какой в этом смысл? – только и смог промямлить Ульдиссиан. – Ведь теперь Церковь Трех в твоей власти…
– О-о, смысл в этом, любовь моя, самый прямой! Самый прямой! Видишь, как я люблю тебя? Я раскрываю тебе то, о чем знать не знают даже верные слуги моего недоброй памяти братца! Да, маленький мой нефалем… ты у меня уничтожишь и Церковь… и Собор Света…
«Но если Лилит от меня что-то нужно, – в отчаянии подумал Ульдиссиан, – то рассказать об этом – вернейший способ внушить мне желание поступить в точности наоборот…»
Может статься, Лилит (что для нее в том невозможного?) прочла эту мысль, а может, просто понимала ход рассуждений Диомедова сына лучше него самого.
– О нет, дорогой мой Ульдиссиан! В этом вопросе у тебя выбора нет! Видишь ли, если ты не постараешься в полной мере пробудить к жизни свои силы нефалема – и заодно силы, таящиеся в глупцах, что следуют за тобой, послушная мне Церковь Трех тебя просто растопчет! Думаешь, это все, что сумел собрать вокруг себя мой несчастный братец? Нет, Церковь много, много сильнее, ведь брат был отнюдь не глуп! В одном лишь ошибся – меня недооценил…
Внезапно Лилит оказалась с Ульдиссианом нос к носу. Каким образом удалось ей подобраться столь близко так, чтобы он не заметил, для Ульдиссиана осталось загадкой.
– Точно так же, как все это время недооценивал меня ты, милый мой!
Прежде, чем Ульдиссиан успел воспротивиться, демонесса звучно поцеловала его. Проделку эту она пускала в ход не впервые, так что ему следовало быть к ней готовым. Злясь на себя с тем же пылом, с каким ненавидел Лилит, Ульдиссиан хотел было схватить демонессу, но та ловко увернулась от его рук.
– Не бывать по-твоему, будь ты проклята! – прорычал он. – Не играть тебе со мной больше, как с куклой! И воинства нефалемов, готового к исполнению любых твоих прихотей, я создавать не стану, так и заруби на носу!
Да, именно этого ей и хотелось бы, уж тут никаких сомнений быть не могло. Одна из творцов Санктуария, за душегубство, в том числе за убийство сподвижников, прочих создателей мира, Лилит была изгнана из его пределов собственным же возлюбленным… ангелом, если ей хоть в чем-нибудь можно верить. Причина совершенных ею убийств заключалась в «чадах», в первых из нефалемов, порожденных союзом мятежных демонов с ангелами. Да, отдать должное стремлению Лилит спасти их Ульдиссиан вполне мог, но теперь все их потомки, очевидно, сделались для нее лишь пушечным мясом, солдатами, обреченными на убой в угоду ее безумной жажде мщения.
– Не станешь? – глумливо переспросила демонесса, отступая назад. – Значит, не станешь, любимый? Так отчего же ты все еще не атакуешь?
Опять. Опять Лилит подловила его…
«Ну, уж это – в последний раз», – поклялся Ульдиссиан, протянув в ее сторону руку.
Воздух вокруг демонессы подернулся рябью… и Лилит не оказалось на прежнем месте. Теперь Ульдиссиан чуял ее за спиной.
– Гораздо лучше, милый мой Ульдиссиан… гораздо лучше.
Не оборачиваясь, Ульдиссиан сосредоточил волю на ней…
Но опять опоздал.
Голос Лилит эхом разнесся под сводами зала, хотя самой ее и след простыл.
– Однако, по-моему, тебе нужно еще немножко поупражняться! Ведь в схватке с силами Церкви Трех, не говоря уж о милом, вероломном Инарии, ты должен показать все, на что только способен!
Как ни старался Ульдиссиан, как ни напрягался, а Лилит отыскать не сумел. Тут-то сын Диомеда и понял, чего стоит вся его мощь. С Лилит он рассчитывал справиться без особых трудов, но демонесса опять – в который уж раз! – великолепно сыграла и на его чувствах, и на велениях тела.
– Иди же сюда, Лилит! Иди же сюда, покажись! – заорал Ульдиссиан, озираясь кругом, ища демонессу в каждом темном углу, но не находя ничего, совсем ничего, слыша лишь ее голос, доносящийся откуда-то из дальней дали.
– Все в свое время, любовь моя. Вначале чуточку поупражняйся. К примеру, ты еще можешь спасти кого-либо из друзей! Их ведь осталось так мало…
На этом голос Лилит затих. Охваченный злостью, Ульдиссиан не сразу уловил суть последнего ее замечания, но вдруг… Но вдруг снаружи повеяло страшной опасностью, до сей минуты, очевидно, сокрытой ухищрениями Лилит от его «недюжинного» чутья.
Вместо того чтоб беречь от беды Мендельна, Серентию и остальных, он оставил их всех там, где демонессе и требовалось…
Глава третья
Тем временем в неведомом месте, вполне настоящем, и в то же время несуществующем, некто, с головы до ног укутанный в черное, взирал за пределы окружавшей его пустоты, наблюдая за миром, зовущимся среди немногих сведущих Санктуарием. Глядя на кровопролитную битву, охватившую город под названием Тораджа, он размышлял о возможных ее последствиях.