Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
— А что было потом?
— Меня и Шена вежливо выставили за дверь. Что дальше — не знаю. Единственное, что пообещала мне Мать, — когда Совет примет решение, она сообщит нам его волю. Это все, что я смог сделать, друзья. Не думаю, что у них есть шанс.
После этих слов повисло тяжелое молчание.
Цейра Асани не любила комнату Раздумий и уже давно там не была. Она слишком сильно напоминала ей подвешенную в воздухе клетку для крикливых южных птиц. Но еще больше Мать не любила Ирлу, торчавшую там изо
Конечно, можно было никуда не ходить. Потешить свое самолюбие и приказать Ирле подняться в зал Совета. Но тогда о встрече узнает вся Башня. И соответствующие выводы будут сделаны. А это совершенно ни к чему. С секретарем Совета следовало поговорить без свидетелей и сохранить разговор в тайне.
Григо уже ждал у дверей.
Неизвестно как, но Огонек прознал о приходе Матери, хотя та ни с кем об этом не говорила. Особенность мерзавца вечно путаться под ногами порядком раздражала Ходящую. Она не жаловала его точно так же, как и Ирлу, которой помощник служил верой и правдой уже больше пятнадцати лет.
— Благословите, Мать, — сказал маг, и волшебница протянула для поцелуя правую руку.
Поджав губы, она смотрела, как Огонек исполняет ритуал. По очередной глупой легенде считалось, что тот, кто задумал зло, прикоснувшись губами к перчатке хозяйки Башни, умрет. Возможно, раньше так и было, но не сейчас. Этот секрет, как и многие другие, утерян во мгле веков. Иногда Цейра Асани начинала думать, сколько знаний ушло от них за время Великого упадка и Войны Некромантов. Хотелось выть от отчаяния и желания убить тех, кто не удосужился сохранить то, что должен был сберечь для потомков. За тысячу лет Ходящие из могучей силы превратились в сборище слепых мышей, бережно хранящих два десятка испорченных зерен и считающих, что амбары ломятся от отборного ячменя. Но никто отчего-то не понимал, что зернохранилища давным-давно развалились.
Каждое следующее поколение по магическому потенциалу получалось слабее предыдущего. То, что раньше считали едва тлеющей «искрой», теперь называют чуть ли не пожаром. Она жалела, что не родилась шесть-восемь веков назад, когда миром и людьми правила настоящая магия.
— Я пришла повидаться с Ирлой.
— Понимаю. — Мужчина наклонил косматую голову. — Но она не ждала вас и не готова к визиту. Встретить Мать в неподобающем виде — значит нанести оскорбление и…
— Я не из обидчивых, — сохраняя любезную улыбку, прервала красноречие Григо Цейра. — Дело срочное и не терпит отлагательства. Веди.
Огонек не смел противиться прямому приказу. Стараясь скрыть недовольство, поклонился и подчеркнуто вежливо распахнул перед ней дверь.
Солнечные зайчики играли в догонялки по стенам, многочисленным стеклам и тонкому золотистому каркасу, что удерживал сложную конструкцию в воздухе. Ничего не изменилось с тех пор, как она приходила сюда в последний раз. Разве что стопка книг на полу выросла вчетверо.
Ирла делала вид, будто пишет что-то, но, как только Цейра вошла, начала подниматься:
— Благословите, Мать.
— Сиди, сестра. Сиди. Я слышала, в последнее время у тебя болит спина. — Госпожа Асани не поленилась подойти и протянуть руку для поцелуя.
Как и ожидалось, Синее пламя проигнорировало интриганку. А жаль. Вот бы кого давно надо было отправить в Бездну.
— Годы берут свое. Я уже не та девочка, что раньше.
— Сквозняки есть даже в Башне. Хочешь, я пришлю к тебе Шена?
— Благодарю, но не стоит ему себя утруждать. Мне уже значительно лучше.
Ирла не доверяла Целителю, опасаясь, что тот, по указке Матери, может подправить ее здоровье не так хорошо, как обещает.
Дура!
Она даже не подозревает, что мальчишка просто не умеет проворачивать столь полезные дела. При бешеном потенциале своей «искры» он никак не может подобрать к ней ключ, и редкие всплески его Дара — скорее случайность, чем закономерность.
Звезда Хары! Ну почему никто из тупоумных предков не соизволил оставить книг по обучению Целителя? Насколько бы это упростило дело! Она не может научить ученика тому, чего не знает сама!
— Оставь нас, — приказала Цейра Григо.
Наглец на этот раз и не подумал послушаться и вопросительно посмотрел на покровительницу. Та едва заметно кивнула.
— Конечно. Если что — я буду за дверью, — тут же отозвался Огонек.
— Разговор настолько важный, чтобы отсылать моего помощника? — Ирла недовольно пошевелилась, но ее зеленые глаза остались бесстрастны.
Вместо ответа Мать создала плетение, защищающее комнату от чужих ушей.
— Даже важнее, чем ты думаешь, сестра.
— Я вся — внимание.
— Мне нужна твоя помощь и поддержка.
Вот теперь она действительно смогла огорошить Ходящую. Такого Ирла не ожидала.
— В каком вопросе? — осторожно поинтересовалась она.
— Речь идет об убийце Салии.
— А-а. В этом ты можешь полностью на меня рассчитывать. Совет вынесет обвинительный приговор.
— Именно об этом я и пришла поговорить. Этим людям сохранят жизнь.
— Кто это решил?
— Я.
Брови секретаря удивленно поползли вверх, она развела руками:
— Мать — глава Башни. Она хранит нас и ведет. Но решения по таким вопросам принимает Совет. Я не думаю, что убийц Салии пощадят.
Именно на что-то вроде такого ответа Цейра и рассчитывала. И поэтому после невыносимо долгой паузы сказала:
— Ни для кого не секрет, что половина Совета заглядывает тебе в рот и делает то, что ты им… посоветуешь. А оставшаяся половина половины, та самая, что не со мной, а где-то посередке, приглядывается к тем, кто прислушивается к тому, что ты скажешь. Давай оставим лицемерие на другой раз. Дело слишком серьезное.