Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
— А если наш ответ вам не понравится? — снова вякнул Шен.
Проклятье! Ну как заткнуть этому дураку рот? За каким говом он ее злит?
— Хм… — Проказа «задумалась». — Признаюсь тебе честно, мой мальчик, я очень разочаруюсь. Я не могу вас отпустить. Кто-нибудь из моих соратников может случайно вас перехватить. А в чужих руках вы, боюсь, станете помехой для меня. Не скажу, что серьезной, но таким старым женщинам, как я, лишние назойливые мухи совершенно ни к чему. Поэтому вне зависимости от предпочтения вы останетесь со мной. К сожалению, я не могу ждать
— Простите, госпожа, — вкрадчиво сказала Лаэн. — Но я не могу согласиться на ваше предложение. Не «не хочу», а «не могу».
— Почему?
— Потому что умру.
— А! Ты из-за того маленького плетения, которым, судя по почерку, тебя наградили в Башне? Совсем я стала рассеянная. Оно тебя тяготит?
— Тяготит? — Лаэн посмотрела на Тальки так, что стало понятно — ей кажется, будто она ослышалась: столь глупым был вопрос ведьмы. Но Ласка тут же взяла себя в руки. — Да. Пока плетение в «искре», моя жизнь под угрозой, и я буду делать то, что мне приказали.
— Как нехорошо и примитивно принуждать человека вот таким вот способом, — огорченно покачала головой Тальки. — Слишком ненадежно. В любой момент можно лишиться ценной «искры». Выжечь ее. Впрочем, о чем я говорю? У Ходящих никогда не хватало ума на большее. Если не секрет, что ты должна сделать?
— Доехать до Радужной долины.
— Тебя отправили учиться? — удивилась Проклятая.
— Нет. — Губы Лаэн тронула улыбка. — Мать хочет припрятать меня до поры до времени. Для себя.
— Ха! А она не дура. Но тебе не стоит думать о ней. Плетение очень просто снять. Я могу сделать это прямо сейчас.
— Но разве не тот, кто создал…
— Ну вот. Опять, — огорченно вздохнула Проказа, закатив глаза к потолку. — Не знаю, кто вбил тебе в голову этот бред, но запомни раз и навсегда — обычные правила магии для Целителя не закон, а задача. И если знаешь решение, то перед тобой нет ничего невозможного. Это делается очень просто. Вот так. — Она с иронией развела руками. — Теперь тебе незачем идти в Радужную долину. Счастлива?
— Вполне.
— Кира! Абдул!
Вошла бывшая Ходящая и некромант.
— Отведите их. Всего доброго, мои хорошие. Вам есть над чем подумать. Ступайте. И возьмите пирожков на дорожку.
Глава 24
Перед самым закатом Тиф сползла с седла, стреножила лошадь и, упав в траву, позволила себе целый нар отдыха. Когда солнце зарылось в степь, небо стремительно остывало, а первые звезды висели высоко-высоко, Проклятая продолжила погоню. Она чувствовала, что те, кого так долго преследовала через всю страну, где-то рядом. В Тиа с каждой минкой разгоралась уверенность, что на этот раз никаких ошибок не будет. Она поймает их, обретет утраченное и станет такой, как прежде.
Лишь к утру, когда трава обветрилась алмазными зернами крупной росы, а звезды одна за другой начали гаснуть, Убийца Сориты устроила привал. Кое-как проглотив кусок сыра и зажевав его черствым хлебом, она забылась тревожным тяжелым сном и только через несколько наров проснулась оттого, что перестала ощущать «метку». Дочь Ночи настолько с ней сроднилась, что отсутствие восприняла так, словно ей отрезали руку.
Тиа пришла мысль, что она все еще спит и видит кошмар, понадобилось несколько ун, чтобы понять — все происходящее совершенно реально. «Метка» и не думала возвращаться. Она исчезла. Растворилась в воздухе, словно ее никогда не было.
— Невероятно. Невероятно. Невероятно. Этого не может быть! Не со мной. Только не со мной, — шептали сухие обветренные губы Тиф.
Затем на нее упало отчаяние. Накрыло тяжелыми черными крыльями, вгрызлось в кости и превратилось в слезы. За последний месяц Тиа плакала уже не первый раз и не сразу смогла успокоиться.
Что произошло? В дело влез новый игрок? И этот неизвестный обладает не только длинным любопытным носом (последний следовало укоротить при первой же возможности), но и великолепным опытом во владении Даром. Вряд ли такое могла сварганить девчонка-самоучка. Да и Целителю знаний на подобный шаг не хватало. Кто-то из Избранных? Или, того хуже, — один из Шести? Или… тот незнакомец, с которым она однажды столкнулась у пирсов? Какие дела у этого человека могли быть с лучником?
Пришел «вызов» от Тальки, и Тиф создала «Серебряное окно».
Проказа улыбалась. Щурилась, словно старая, облезлая, вечно голодная, а теперь накормленная горой свежей печенки, кошка. Казалось, еще миг, и она, распушив обрубок лишайного хвоста, замурлычет.
— Здравствуй, милочка. Ты выглядишь не слишком счастливой. Как твои дела?
— Неважно.
— Ты все еще с пустым решетом. Водица вновь утекла. Хе-хе.
— Откуда знаешь?! — с подозрением спросила Дочь Ночи и тут же прочитала ответ в смеющихся глазках Проказы. Ее затопила ненависть: — Ты!
— Ну я не сомневалась, что ты догадаешься. От тебя всегда тяжело было скрыть правду.
— Подлая тварь! Гадина! Двуличная ведьма! Это ты! Ты ее сняла! Мою «метку»! — процедила Тиф. Ее душила ярость, и голос стал до неузнаваемости хриплым. Тиа жаждала убить старую каргу.
— Перестань себя позорить! — холодно и уже безо всякой улыбки отчеканила Целительница. — Ты смотришься жалко! Прикуси змеиный язычок, девочка! И подумай — стала бы я тебя вызывать, если бы хотела что-то скрыть?
Прежде чем ответить, Дочь Ночи сделала несколько глубоких вдохов.
— Что тебе надо?
— Весь вопрос не в том, что надо мне, а в том, что надо тебе. И мы обе знаем ответ. То, ради чего ты носишься по стране, словно угорелый заяц. Они у меня в гостях. Все трое. Целые и невредимые.
— Как тебе удалось?
— Расскажу при встрече. Судя по эху «зеркала», ты недалеко от меня. Сутки пути. Даже меньше. Замечательно. Я жду. Все давно готово. Поторопись.
Проказа протянула руку для того, чтобы разорвать плетение, но Тиа поспешно спросила: