Ветер и крылья. Старые дороги
Шрифт:
Придворная жизнь дорогая. Где взять деньги? Каждый выкручивается по-своему.
Кто-то играет, кто-то находит себе богатую вдову и живет с ней, кто-то… Единицы делают карьеру. А сколько умирает? Сколько остается в безвестности?
Если бы Джакомо пообещали, к примеру, что при дворе короля Филиппо Третьего он сделает карьеру, он бы не задумался. Но когда гарантий никаких нет, да и вообще, ты служи, а мы посмотрим… нет, так он не согласен.
Да и сложно при дворе его величества.
Чины
Джакомо за родную страну радел, конечно, в сильной стране оно куда как приятнее жить, нежели в слабой. Но богатым жить приятнее в любой стране. А денег он при дворе не получит.
Вот и женился на Катарине Лаццо.
Нельзя сказать, что он безумно любил невесту или был невероятно счастлив. Перестарка взял. Страшную, тощую, длинноносую, с редкими зубами и волосами, да еще и с бородавками по всему телу… никакого сравнения с очаровательной Фьорой.
Зато Фьора в приданое только себя принесла. Ну с десяток ложечек серебряных. Достаток, как же!
А Фредо Лаццо, отец Катарины, взял Джакомо в свое дело. Учит, наставляет, как родного сына принял. Да и Паскуале, его сын, не против зятя.
Хорошо они дружат.
Коли на то пошло, каждый уважающий себя купец обязан содержать куртизанку. Снять ей дом, обеспечивать, посещать… тут даже Катарина не возражает. Если так не поступать, все решат, что он, Джакомо, страдает мужским бессилием. Нельзя так, чтобы у мужчины только супруга была, нельзя!
Так тесть по-отечески посоветовал, и куртизанку подобрать помог, и с домиком тоже… и он куртизанку содержит, и Паскуале – куда деваться?
И не ругается. Понимает…
Пьянок-гулянок Джакомо не закатывает, Катарину уважает, та ему хоть детей и не родила, так что же? Случается… жена на богомолья ездит, вот Джакомо свое и берет.
Хорошо он устроился. А брат все какую-то чушь несет… нес.
Вот и поругались в последний раз. А сейчас и помириться не с кем. И как-то тоскливо стало…
Мия рассказывала, как отец поехал на охоту, как на него из камышей кабан выскочил, как умирал дан Феретти, а Джакомо слушал и понимал, что грядут серьезные проблемы. Потому как… нет у него выбора. Брат бы так же поступил, ну и ему придется.
Он дослушал девочку, допил вино и подвел печальный итог:
– Фьора, мне очень жаль, сестра. Когда вы сможете начать сборы?
– Сборы?
Фьора широко открыла глаза. Большие, красивые… вот кого бы в любовницы, но нельзя. Инцест. За такое церковь четыре шкуры сдерет.
– Вам придется переехать ко мне, в Эврону, – объяснил Джакомо. – Жить здесь вы просто не сможете.
Мия сдвинула брови. Кажется, девочка хотела что-то сказать, но боялась, что ее оборвут. И не по возрасту рот открывать, и не принято это – за благородную дану должны мужчины думать. Джакомо примерно так и считал. Но если девочка смогла руководить и похоронами, и поминками, и всем остальным, и ему сообразила отписать – не такая уж она и дура?
В купеческом сословии, знаете ли, чуточку иначе дело обстоит. У ньор свободы немного побольше. Им и выходить можно, и дела вести они могут, не напрямую, конечно, это не принято, но через управляющего, и мужчины к ним частенько прислушиваются.
– Что ты хотела сказать, Миечка?
– Собрать вещи не так сложно. Но что будет с домом? Слугами? Это наследство Энцо, и мне хотелось бы, чтобы тут все было в порядке.
Джакомо уважительно взглянул на девочку.
Практичная.
Если и дальше будет такой же умненькой, то свою судьбу она всяко устроит. Это братец Пьетро был против брака с ньором. А вот Джакомо сейчас думал, что Мия станет выгодным вложением капитала.
Если гонор поубавить, то ее многие в жены захотят.
– Я не прошу собираться и выезжать уже завтра, – пожал плечами Джакомо. – Пьетро сам вел дела поместья?
– Да, дядя Джакомо.
– Мне потребуется не меньше пяти дней, чтобы во всем разобраться. А потом сможем и уехать. Надо будет подобрать хорошего управляющего, часть слуг придется уволить, часть останется, чтобы следить за домом, придется наезжать, проверять их… м-да. Хорошо, если в пять дней уложимся. Завтра отпишу супруге.
– А сегодня, дядя Джакомо, полагаю, вам надо выспаться. Ванная готова, и комната ваша тоже готова.
Распоряжения Мия отдала, еще пока дядя с матерью обнимался.
Джакомо уважительно поглядел на девочку и поднялся.
– Благодарю, Миечка. Тебя не затруднит проводить меня?
– Да, дядя.
– Да, Миечка. Пожалуйста…
– Мама, а Энцо проводит тебя в спальню. Тебе пока еще нельзя нервничать. И вставать вредно.
– Ты у меня умничка, дочка…
Конечно, не просто так Джакомо попросил Мию проводить его.
– Мия, ты пыталась разобраться в бумагах отца?
– Да, дядя.
– Тогда завтра помоги мне. Насколько я помню, Пьетро никогда не умел вести дела.
– А вы не хотите с утра сходить в склеп? Попрощаться?
Джакомо и не подумал смущаться.
– Не хочу. Я сделаю это перед отъездом, сейчас я продрог, устал и, если еще завтра промерзну, точно заболею.
Мия кивнула.
Да, дядя оставался дядей. Вот отец бы точно сначала кинулся в склеп. А дядя предпочитает ванную, вино, поспать, заняться делами, а потом уж можно и чувствам поддаться. Если они вообще есть, те чувства.