Ветер и сталь
Шрифт:
— Груз пошел, — доложил я.
— Понял, — ответил Детеринг, — все, заходи ко мне.
Я закрыл створки трюма, выключил обзорную систему и покинул рубку. Внутренняя капсула вынесла меня на верхнюю палубу и помчалась вперед, в носовую часть. Через полминуты я вошел в ходовую рубку линкора.
Линкор продолжал мчаться над волнами, лишь немного набрав высоту. Детеринг, удерживая штурвал одной рукой, другой задумчиво ковырялся в ухе. В левом верхнем углу экрана светилась карта планеты.
— Ладно, — проговорил шеф, не вынимая правого мизинца из уха, — вот здесь… судя по этим символам, архипелаг обитаем.
Корабль
— Вы собираетесь садиться? — удивился я.
— Да… подышим воздухом.
— Он здесь мокрый, этот воздух. Что в нем хорошего?
— Посмотрим, — неопределенно ответил Детеринг, включая командирский интерком: — Внимание! Экипажу занять боевые посты, готовность два.
Через минуту в рубке появился Брокмоллер в сопровождении своих пилотов.
— Мы что, в атмосфере?! — изумился он.
— Эдди, ты стал какой-то странный, — поморщился Детеринг, выводя корабль на посадочную прямую, — опять, что ли, спал? Распорядись пока, чтобы мне нашли обычный комбез большого размера и надувную лодку. Все это — к носовому шлюзу.
— Какому?
— Ну хотя бы к правому. И готовьтесь к взлету, я тут долго не задержусь.
Детеринг дожал штурвал, линкор коснулся воды, промчался еще километров триста, сотрясая воздух ревом тормозных двигателей, и замер в нескольких километрах от песчаного берега большого лесистого острова. Шеф недовольно хмыкнул и коснулся рукояти маршевого акселератора. Едва слышно ухнули двигатели, и заостренный нос корабля, рванувшись вперед, вылетел на песок.
— Сели на мель, — сообщил Танк. — Пока мы будем плавать, извольте развернуться. Только потихоньку, а то островок потопите.
— Зачем разворачиваться? — пожал плечами Брокмоллер. — Я его и так подниму. Тяги, что ли, мало?
— Как хочешь. Мы пошли.
Мы спустились на одну из средних палуб, где находились каюты экипажа, и остановились в тупиковом коридоре. Детеринг коснулся сенсора, открывая невысокую прямоугольную дверь, и шагнул через комингс.
— Все в порядке, Форман, — успокоил он рванувшегося докладывать офицера. — Где он? Мы его забираем.
Из соседней комнаты появился нервно озирающийся Курлов.
— Пошли, — сказал Детеринг, — да не трясись, все будет нормально…
Опустившись на нижнюю палубу, мы вышли к правому носовому шлюзу, где нас ждал какой-то мрачный небритый унтер с комбинезоном и надувной лодкой. Детеринг осмотрел новенький комбез и передал его Кур-лову.
— Это тебе на память. Целый, без единой дыр™. Носи, Коля, на здоровье.
— Мне? — Курлов выпучил глаза. — Зачем?
— Скоро узнаешь.
Шлюз раскрылся. Детеринг высунулся наружу и выругался. До поверхности воды было не меньше семивосьми метров. Чертыхаясь, Детеринг нашел на стене распределительный щит и выпустил на улицу суставчатый трап, который, разложившись полностью, ушел нижними ступеньками под воду.
— Давай лодку, — сказал он, начиная спускаться, — и готовь клиента.
Спустившись вниз, он бросил на воду серый рулон, который тотчас же надулся, приняв форму старинного утюга. Спрыгнув в лодку, Детеринг крикнул мне:
— Ну давай его, что ты спишь?
Я подтолкнул дрожащего Курлова к трапу и пошел вниз следом за ним. Сверху из шлюза высунулся унтер:
— Вас ждать, милорд?
— Да! Мы сейчас вернемся.
Курлов мешком упал в лодку, попытался встать на ноги и вновь рухнул. Детеринг уселся на довольно жесткий транец суденышка и взял в руки дистанционный пульт управления. Лодка развернулась и совершенно бесшумно поплыла к берегу. Спустя пять минут нос на-дувнушки выскочил на песок пляжа. Я выбрался на сушу и закурил, оглядывая окрестности. Местные аборигены не представляли опасности, тем более что все они давно уже попрятались по норам и возносили молитвы богам, попердывая от ужаса. Меня больше интересовали птицы — здесь водилась одна симпатичная и, главное, чрезвычайно вкусная птичка, которую местные жители почитали за богиню то ли любви, то ли удачи и по наивности своей в пищу не употребляли. Однако птиц тоже не было видно — верно, всех их здорово напугал грохот садящегося на воду звездолета.
Детеринг тем временем вытащил на берег отчаянно сопротивляющегося Курдова.
— Как же ты меня измучил, а! — Шеф в сердцах сплюнул на песок и легонько пнул мощный зад проходимца носком своего изящного остроносого сапога. — Все, иди, старина, гуляй.
— К-куда? — страдая метеоризмом, простонал король прохвостов.
— А куда хочешь. Ты мечтал исчезнуть? Вот ты и исчезнешь. Ближайшие триста лет сюда не зайдет ни один корабль. Иди, иди, не порти тут воздух. Здесь живут добрые тихие люди, им нужны такие крепкие парни, как ты. Они научат тебя ловить рыбу, дадут тебе хорошую жену, ты будешь жить и поминать меня добрым словом. Так что вперед… комбинезон вот не забудь, здесь иногда бывает прохладно.
— Оставьте хоть оружие!.. — взмолился Курлов.
— Оружие? — захохотал Детеринг. — Еще чего не хватало! Ты — да еще и с оружием! Нет, это уже будет слишком. Все, Алекс, поехали… прощай, крыса!..
Роскошный фотолет милорда Касьяна приземлился в имении на закате. Здесь было совсем тепло, гораздо теплее, чем в столице… Попрощавшись с пилотом, я спрыгнул на траву. Когда я был здесь последний раз, луг был разворочен опорами «Газели». Теперь от ям и рытвин остались лишь едва заметные следы на восстановленном дерне.
Меня никто не встречал. Я прошел в дом, миновал холл и, не раздеваясь, в расстегнутой шинели и с чемоданчиком в руке двинулся в сторону спальни. Но распахнуть дверь я не успел, она сама открылась мне навстречу.
Закусив нижнюю губу, в проеме стояла Ольга.
Я остановился, не дойдя до нее пару шагов.
— Что с тобой?
— Ничего… — шепотом ответила она. — Я вижу, у вас новые погоны, полковник?
— Да, приобрел по дороге, — ответил я. — Но ты… что?
— Ты уверен, что попал туда, куда хотел?
— Да… что за чушь ты несешь?
— А что ж я могу нести, если ты последний раз говорил со мной почти три недели назад? Или, может быть, ты забыл дорогу?
— Ольга!
Ее прекрасные голубые, словно льдинки, глаза растаяли и подарили мне два бесценных алмаза. Резко шагнув вперед, она опустила голову на мое плечо, спрятав слезинки в грубом ворсе еще не обжитой шинели. Словно предупреждая мои объятия, Ольга прошептала:
— Осторожнее, милый. — И, подняв уже улыбающееся лицо, добавила: — У тебя будет сын.