Ветер истории Сталина
Шрифт:
И ещё характерный штрих. Сын Кожевников Сталинские годы застал во вполне сознательном возрасте. Он девятьсот девятого года рождения. Безо всяких рассказов папеньки мог разобраться что происходит.
И разобрался, что характерно. Потому что в тяжелейший год Отечественной, в сорок третьем, вступает в партию большевиков. Но нет, в книжке Борева подан стенающим шкурником. «Бизнес» не удался. Враньё же!
Вот и ответ на сакральный вопрос. Как врут академики о Сталине? Не краснея.
Зачем Сталин напоил асов Паулюса
Для разнообразия, история вполне правдивая, но крайне мало известная. Что Сталин приказал сделать с асами Паулюса? Зачем приказал хорошенько напоить водкой и куда отправить? Крайне любопытные воспоминания маршала Андрея Ивановича Ерёменко о Сталинградской битве.
Маршал Ерёменко из бедных крестьян из-под Луганска. Всю жизнь на войне – от Первой Мировой, через Гражданскую и до Освободительного похода в Западную Белоруссию. Чемпион по количеству фронтов, которыми пришлось покомандовать во время Великой Отечественной – командовал восемью фронтами.
Человек большой стойкости и личного мужества. Когда гитлеровцы рвались к Москве, попал в Вяземскую мясорубку. Смог удержать войска и продолжать сражаться. Был тяжело ранен, но держался до последнего.
В конце января сорок второго на передовых позициях попал под бомбёжку и получил новое ранение – тяжёлую рану ноги. Категорически отказался эвакуироваться в госпиталь и почти месяц командовал почти с носилок или хромая с суковатой палкой вместо трости. Только через месяц был вынужден из-за резкого ухудшения здоровья уехать долечиваться.
Под Сталинградом, когда замыкали котёл вокруг войск Паулюса, главной задачей Ерёменко было прервать воздушный мост. Германские войска в окружении продолжали получать в больших количествах боеприпасы, питание и даже топливо самолётами.
Напряжение поставок было столь большим, что наша ПВО не могла справиться с непрерывной вереницей грузовых самолётов. Причём, воздушные конвои шли под прикрытием многочисленных мессеров и фоккеров. Становилось очевидно – нужно срочно выигрывать войну в воздухе или Сталинград не удержать. Сталин даёт приказ как можно скорее уничтожить «воздушный мост Паулюса».
На одном из участков, над которым шли наиболее напряжённые излюбленные трассы фашистов, Ерёменко скрытно готовит внезапный удар. За несколько дней, не обнаруживая себя, подтягиваются и размещаются по лесам и рощицам зенитчики. Срочно оборудуются грунтовые аэродромы подскока. На них собираются все резервы фронтовой авиации. Будущий маршал затаённо ждёт крупный воздушный конвой.
Дождались. Когда наблюдение сообщило, что с Запада идут крупные массы грузовой авиации, Еремёнко отдаёт заранее подготовленный приказ. В воздух поднимаются все истребители, замаскированная ПВО начинает массированную работу по противнику.
Итоги превзошли все ожидания. В течение часа были уничтожены практически все самолёты конвоя. Германские асы через одного в ужасе выбрасывались с парашютами и попадали в руки нашей пехоте. Всего набрали полную колоду «тузов» – сорок лучших лётчиков, летевших к Паулюсу.
Ерёменко, как командующий фронтом, немедленно доложил о крупном успехе по ВЧ. И в конце доклада спросил товарища Сталина – как поступить с пленными асами. Всё-таки не каждый день удается захватить пару взводов авиационной элиты.
Сталин недолго подумал и сказал раздумчиво:
– Нужно их использовать, товарищ Ерёменко. Нужно подорвать боевой дух окружённых войск. Окажите медицинскую помощь, как следует накормите, напоите вдоволь водкой. И доставьте поближе, пусть возвращаются к своему Паулюсу. Заодно развеют сказки Геббельса, что всех пленных немецких солдат мы немедленно расстреливаем. Выполняйте.
Ерёменко вспоминает, что сорок пленных лётчиков собрали в большой палатке, оборудованной под столовую. Генерал сам вышел к пленным и предложил поднять тост за «Товарища Сталина и победу Красной Армии». Немцы морщились, но ослушаться никто не посмел. Жестяные кружки мрачно сдвинулись в честь Советов.
После этого генерал через переводчика объяснил, что товарищ Сталин разрешает им вернуться к Паулюсу в котёл. Отдохнёте и Вас под конвоем доставят туда, откуда можно будет дойти до своих. Как ни странно, такая милость германских лётчиков вовсе не обрадовала.
Все понимали, котёл доживает последние дни. Добровольно идти в окружение никто не хотел. Была и более серьёзная причина. Лётчики всерьёз опасались, что по прибытии в распоряжение Паулюса немедленно окажутся у стенки. Как предатели. Там миндальничать, в отличие от Советов, никто не станет.
Один из лётчиков, распалённый водкой, даже громко кричал, что пусть его лучше расстреляют здесь, сытым и пьяным, чем по морозу тащиться на край света. А там всё равно стать перед расстрельной командой.
В итоге немцы выдвинули одного из старших офицеров. Тот попросил полчаса, чтобы обсудить и принять решение. Ерёменко пожал плечами, что ж, дело хозяйское, думайте.
Через полчаса генерал вернулся в столовую. Встречали его сильно поникшие лётчики. Тот самый офицер задал простой вопрос:
– Герр генерал, если бы к Вам попал красный лётчик, которого отпустили из плена. Как бы Вы сами поступили?
– Понятно как. Если предал Родину – пусть разбирается трибунал. Если вины нет – на проверку и обратно в боевые части. Если сомнения – на фильтрацию в тыл, там разберутся досконально что и как было.
Германский лётчик только покачал головой:
– У Паулюса никакого трибунала не будет. Всех показательно расстреляют без разбора. Ещё и передадут в Берлин списки, чтобы предать позору и жестоко обойтись с нашими семьями. Мы решили всеми – лучше плен, чем возвращаться вот так. Лучше расстреляйте нас сами, хотя бы семьи не пострадают.