Ветер моих фантазий. Книга 2

Свительская Елена Юрьевна

— Убью заразу! — Кристина рванулась вперед, — Это же он о Машке! Ну… — замялась, — Она меня как-то поддержала тоже. Заучка. Хотя добрая. Я видела, как он с нею флиртовать пытается.

— Но ты сказала, что не скажешь! — вцепилась в ее руку.

Мне не хотелось возглавить стадо местных сплетников. Тем более, что она ту девушку, кажется, узнала. Следующую пострадавшую от него.

— Ничего, — она накрыла мои пальцы свободной рукою, — Не волнуйся. Я не расскажу. Тем более, что ты его сдала. Но я придумаю, как ему отомстить. Я — королева мести, — мрачно, пугающе улыбнулась, — За себя отомщу. И за Машку. Я-то думала, зараза она, к парню моему клеится. А она, оказывается,

дура. И я дура. Но этого не повторится, — рассмеялась, пугающе, нервно. Страшно, — А я-то расстроилась! Расстроилась за него! Что он меня кинул! Вот дура! Идиотка! — по голове себя ударила, с силой, — Кретинка! — вдруг остановилась, — Но я стану умнее. Еще умнее.

Вздохнув, я выпустила ее. Она, конечно, страшно зла. Но злость на шкале эмоций стоит выше депрессии. Злость — это то чувство, с которым уже можно жить. Когда человек разозлился, значит, он выживет. Он выдержит. Хотя бы ради мести.

— Подкинуть тебе идею? — ухмыльнулась девушка, — Что сделать с твоим?..

— Не надо! — возмутилась я.

Я и Ки Ра… Но я вдруг поняла, что не хочу ему мстить. Он все-таки был нежным в ту ночь. И пытался позаботиться обо мне после.

— Ну, как знаешь, — теперь она улыбнулась грустно, — Некоторые бывшие хорошие. Им не хочется мстить. Ни за что, — вздохнула, потом напела: — «Ведь однажды и ты захочешь уйти в поисках новой любви»… Я когда-то вообще не понимала этой песни. Зачем уходить от того, кого ты любишь?.. Ух, как холодно! — плечи растерла, подобрала выпавшую карту, спрятала в рукав, — Пошли уже в метро погреемся? Или в кафе? Еще по кофейку?

— Н-нет, — головой мотнула.

Внутри стало пусто, когда я высказала ту жуткую историю, случайно услышанную. Которую даже Лере не рассказала. Про отца, который со смехом рассказывал своим друзьям, как удачно и быстро смог убить своего ребенка. Историю страшно зацепившую меня. Хотя… блин, я ведь ту проклятую таблетку съела! Вдруг и я тоже?.. Я теперь не могу смотреть на них сверху вниз. Разве что я не смеялась. Что происходит с душами людей, которые потом со смехом об этом рассказывают? Но я тоже… Лицемерка!

Вздохнув, сумку свою упавшую подняла.

С Кристиной мы разошлись. Так же просто, как и разговорились. Странный день. Странная встреча. Стоило ли ей говорить?.. Но уже было поздно.

Две булочки, к которым мы так и не притронулись, так и остались лежать в грязи, заметаемые снегом. Я потянулась было к ним и пакету, который чуть одна боком придерживала, но Кристина мою руку перехватила, удерживая:

— Не надо. Они грязные.

И мы разошлись.

Я еще оглянулась на потерявшиеся булочки, выкинутые. Как два потерянных сердца. Никому не нужные. Просто потому, что они грязные. Просто потому, что они выпали. Просто они выпали не туда. И слишком рано. Меня теперь тоже выкинут?.. Но, впрочем, что уж я! Того ребенка просто выкинули. И не его одного. Миллионы детей ежегодно выкидывают из жизни. Просто потому, что они не нужные. А я живая. Я осталась жить. Это вроде везенье — оказаться в этой жизни живым и суметь родиться. Вроде. Но они тоже были живыми. И что-то в душах их было достойное. Какие-то таланты скрывались в них. Таланты, которые в этом мире уже не проснутся. Начинка, до которой никому нет дела. И нежное тесто. Нежные чувства живой души. Души погибшей. Но я выжила. Я почему-то выжила. Зачем?..

Дома я долго не могла отогреться под горячим душем, почти кипятком. Или, все-таки, уже кипятком? Я потеряла чувства, потеряла ощущения.

Так себя чувствуют дети, когда рождаются из уютной материнской утробы в страшный огромный жестокой мир, полный страшными шумами?..

Мир, встреча с которым состоялась. И никуда уже от него не деться. Надо уже жить дальше. Среди всего лицемерия и жестокости. Чтобы однажды как она забыть, когда и с кем, сколько?.. Чтобы однажды меня предавали и кидали столько раз, что мне уже надоест переживать об очередном долго?.. Надо жить дальше. Взрослой. С раненным сердцем. Пережившей свою первую любовь. Или это не считается любовью?.. Но если не считается, то какое же имя у этой боли и этого мерзкого чувства от встречи с нею? Как тогда назвать рухнувший мир?

— Саша, иди ужинать! — донеслось до меня вдруг.

Но, все-таки, у меня кто-то еще остался. И, грустно улыбнувшись, я воду выключила, потянулась за полотенцем.

И, сыто наевшись, отошла немного. В теплоте, наевшись. Под заботливым взглядом мамы. Она меня по лбу погладила, смахивая прилипшие волосы. У меня они были светло-русые, а у нее — темные.

Но, вслед за тем, я вспомнила, что Ки Ра никто не ждет. И… та ночь… я была права, что позволила ему зайти дальше?.. Может, права была, что приняла его?.. Ему, похоже, в тот день было очень сложно. Или я не права?.. Он сломал привычное течение моей жизни. Но уже поздно. Все уже случилось. Что толку гадать, что правильное, а что — неправильное, когда все уже случилось?..

Из комнаты Виталию позвонила. Он взял почти сразу. Спросил просто:

— Привет?..

— Тебя сегодня не было. Все в порядке?

— Да, — ответил друг с некоторой запинкой, потом уточнил, — А у тебя?.. Саша?..

И я соврала:

— Да! — к счастью, по телефону, когда говорим, он не видит моего лица.

Мы еще немного помолчали.

— Я спать пойду, — сказал он наконец, — Устал сегодня. Много ходил.

— Ты… это… — замялась.

— А?.. — кажется, он улыбнулся.

Друг. У меня еще остался друг. Еще кто-то остался на моей стороне. Даже если я не могу всего рассказать. Зачем ему!..

— Амэ много знала. Умерла. Юта умер, — послышался вдруг из трубки голос, со стороны, вроде знакомый, — Са… ты с кем говорить?

— Так, — соврал почему-то Виталий, — С приятелем, — а мне сказал преувеличенно бодро: — Мы тут кино обсуждаем, — добавил в сторону, — Так чего он вылез-то?

— Ненавидел несправедливость, — глухо произнес собеседник.

— Ну, придурок! — сердито выдохнул парень и повернулся уже ко мне, — Ой прости. Я там серию одну пропустил. Напряженная была.

И умолчал, с кем говорил. Хотя я уже поняла: Ки Ра был у него!

— Осталось мало, — добавил беглец, — Кого убивать следующий?..

— Тут такой детектив! Ух! — преувеличено бодро сообщил Виталий.

А мне показалось, что у меня на друга стало меньше. Этот предатель был с ним! Но, впрочем, не уверена, что хочу бежать прямо сейчас в ночь к Виталию, пытаясь застать там Ки Ра. Да и смысл? Вдруг он не захочет видеть меня? Еще и сбежит? Вообще ужасно получится. А я… я не знаю, что ему сказать при встрече. Особенно, если побегу сейчас. Да и… брр, так замерзла уже! Хочется просто погреться дома, ночь поспать спокойно.

— Это странно, — сказал меж тем Ки Ра, кашляя, — Почему именно ты сейчас со мной?.. Это… — раскашлялся, — Это смешно!

— Жизнь вообще странная штука, — ответил русский парень задумчиво.

И, то ли кореец кашлял теперь один, то ли мой приятель кинулся ему помогать прокашляться.

— Ты… это… — помявшись, сказала я — и парень молчал, ожидая продолжения. Вздохнув, досказала: — Я тут Ки Ра недавно видела. Мельком. Он тоже на лекции не пришел. Выглядел грустно. Ты его не оставляй одного. Ладно?.. А то мало ли.