Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
На наши вопросительные лица, спаситель бодро улыбнулся и жизнерадостно соврал:
— Вывих. Жить буду.
Но глаза у него были красные, веки опухшие от слез. Кажется, с вывихом он там сильно округлил. Но вот, бодро улыбался свидетелям его подвига. Врал, что ничего. Что ему «укол вкатили — и не болит».
Назад
12345
Вперед
— У тебя большой! — похлопал его по плечу какой-то бомж, — Не волнуйся.
Сначала парень недоуменно моргнул, не понимая, что это за странный жест поддержки. Потом вспомнил, как совершал подвиг, демонстрируя людям снизу самое сокровенное. И теперь лицо парня уже заметно перекосилось. Все-таки, нервы у него были не каменные.
Акира торопливо встал между
Из толпы кто-то передал кепку, оранжевую. Ки Ра мрачно на нее покосился, видимо, вспомнив о недавней драке. Но Акира, поблагодарив добросердечного дарителя, торопливо на друга шапку натянул, козырек надвинув на лицо.
— Аригато, — сказал кореец из-под кепки хрипло. И голову ниже опустил.
Бомж побежал перебить все фотоаппараты, которые в толпе были. Люди торопливо зашуршали куртками и сумками, видимо, скрывая драгоценности.
— Да не было фотиков! — сказал какой-то заботливый мальчик.
То ли ложь во спасение приметил, для запущенной ситуации, то ли… и правда люди там были добрые?..
Врач скорой предложил нам «до дома героя» довезти, когда уже Леру выпустили. Кажется, отделавшуюся одним только испугом. А, нет, морщится, не зная, куда деть руки. Кажется, то же вывих. Но, впрочем, их двойной вес удерживала не она. И не подхвати ее кореец наш вовремя — могла бы скорая и не успеть.
— Нет, — твердо сказал вдруг Ки Ра, — Другим вы нужнее.
И прочь пошел, не желая отнимать драгоценное время врачей.
И я запоздало поняла, что у этого дерзкого хама, оказывается, благородная душа.
Толпа расступилась нас пропуская. Врач молодой еще покричал, чтоб Ки Ра сегодня же сходил в травмпункт. Чтобы все-все обследования сделал. Парень пытался было поднять руку, видимо, в знак согласия, но чуть пошевелил. И застонал. Лера, шедшая следом, всхлипнула. Потом заплакала, то ли сочувственно, то ли от прожитого ужаса.
Ки Ра обернулся. И вдруг приобнял ее за плечи рукой, кожу с которой содрал о край металлической крыши. Она еще пуще разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. Минут пятнадцать не просыхала. Или уже я округляю не в ту сторону?..
Потом мы коллективно провожали нашего героя до травмпункта в районе, где он снимал квартиру. На удивление, не центрального. Вместе сидели в очереди. Лера, не выдержав, пошла провоевать право добраться побыстрей. Долго рассказывала, что он ей жизнь спас, а сам пострадал. Эмоционально. И таки добилась. Протащила смущенного иностранца третьим.
Потом мы до сумерек сидели на скамейке и вокруг нее — мы с Виталием не уместились, но не возражали примоститься на тротуаре — и тянули по очереди квас из двухлитровой банки. Не совсем алкоголь, но расслабляет. И как-то… как-то эдак дружно.
После Акира упросил Ки Ра пойти с ним в отель. Чтобы он за ним проследил. А то вдруг сознание потеряет? Вдруг еще что? И я бурно идею поддержала, запоздало вспомнив, что у нашего друга еще и больное сердце. Но этот гад, похоже, врачам умолчал. Или настоял не делать никакой драмы. И, хотя не было похоже, что у него будет сердечный приступ, все-таки, не дело его оставлять одного. Рукою он похоже, едва двигал.
Неделю мы спокойно не жили, с ужасом ожидая плохих вестей. На занятиях нам не сиделось. Но и днями целыми сидеть в номере у Акиры нам тоже было совестно. Так что мы злостно прогуливали куски лекций или целые дни, сваливая все на мое недавнее ранение, мою дурноту последующую и что вот Лий и Лера за мной таскались, меня контролируя. Ну, и за Ки Ра, который прямо говоря спас Лере жизнь.
На третий день королева сплетников нас едва не удушила, раздираемая любопытством и противоречивыми сплетнями, словно пчелами напуганными носившимися по коридорам университета и жалившими все
Лера вовремя припомнила, как случайно наткнулась на королеву сплетников, рассказывающую про нее гадости, типа «старой девой помрет, швабра» и все такое. Подруженция моя тогда еще и вышла, попав на глаза сплетницам. Так что Лерунчик вовремя все припомнила и вполне правдоподобно или даже натурально окрысилась на Кристину. Да и… нас всех мучил вопрос, не были ли те слишком ретивые хулиганы всего лишь пылкими воздыхателями самой королевы сплетников, посланными ею из мести?
Акира в основном и был около нашего спасителя. За шкирку к врачам таскал, на осмотр — мы сами эту душераздирающую сцену пару раз застали. И подсмотрел, что кореец как-то много таблеток хлопает. И, похоже, успешно допытал. Так что стал контролировать.
А во время свободное от своей тюремной деятельности эти двое мирно рисовали. Ки Ра его прямо тюремщиком обзывал и много как еще. Удивленная Лера, заставшая пару их споров, мне тайно доложила — и Виталию наверняка тоже — что наши иностранцы матерились на японском, корейском и китайском языках. Кажется, китайский Акира понимал не очень, что, впрочем, ругаться ему не мешало. И бдить, чтобы в ближайшие дни после подвига за героем был надлежащий присмотр и уход.
— Они нас не так понять! — выл как-то раз Ки Ра, застигнутый вместе со своим новым другом на месте преступления — кореец отчаянно цеплялся в дверцу холодильника, а японец его крепко обнимал со спины, к какому-то продукту отчаянно не пуская.
Просто они дверь забыли прикрыть, вернувшиеся то ли с прогулки, то ли с очередного врачебного осмотра. Про врачей, их гипотезы и пытки их парни оба мало всего говорили. Норм, поправляется — и все, что обычно мы от них слышали по этому поводу.
Помимо упаковок от еды номер временами зарастал бесчисленным множеством смятых листов или рисунков. Карандаши, маркеры, даже палитра в двадцать четыре акварельных краски, альбомы, резинки, линейки, стаканы одноразовые с разноцветной водой, еще плескавшейся или уже высохшей, оставив матовый слой краски на дне и части стенок… Чем эти двое занимают свободное время, было сразу понятно.
Правда, я никак не могла понять, мог ли Ки Ра оказаться тем самым Бездушным, молодым художником, набирающим популярность в Дальней Азии. Потому что у Бездушного был уже более-менее сложившийся стиль, черно-белые картины, иногда с кровавыми примесями, мрачноватые. А эти два любителя рисования, вдруг нашедшие рай на земле, объединенные взаимной любовью к живописи, постоянно скупали и использовали разные материалы, пробовали разные техники. Плодили разные цветовые гаммы: ахроматическое сочетание цветов, родственные цвета, контрастные, оттенки цветов, в схожей цветовой гамме — теплые, холодные, нежные, броские, безумные, пестрые, едва заметные, кажется, с любимой японцами блеклостью цветов. Вон, у них даже в дорамах, если приглядеться, пленка будто тускловатая, отчего и пейзажи и костюмы актеров блеклых спокойных обычно оттенков. Не то, что кадры корейских дорам, с сочным буйством цветов и оттенков! Ох, чего там только нам не попадалось меж их завалов! Которые, к счастью, нам не запрещали осматривать и складывать в стопочки. Манга, анимэшные зарисовки, полотна как у импрессионистов, пародии или подделки в стиле Ван Гога, сюрреализм, Венера, выступающая из пены морской — хотя и отчетливо азиатской внешности и умеренно пышной фигуры… Короче, этих двоих понесло. И серьезно. Номер Акиры превратился в кладовые едва ли не Эрмитажа.