Ветер моих фантазий
Шрифт:
Но, впрочем, ее любимый самец… Тьфу, мужчина, и нечего было столько хроники новостей про змееобразных читать… Короче, ОН опять с ней заговорил!
— Есть что-то необычное в виде проснувшихся вулканов, — сказал вдруг задумчиво Кри Та Ран, — В виде магмы, вырвавшейся наружу… Наверное, подобное чувство случается, когда кого-то ранили на твоих глазах — и из раны выплеснулась кровь.
Но, впрочем, он говорил с ней. И сейчас рядом был! И надо было поддержать разговор, растянуть подольше. И Лерьерра торопливо сказала:
— Думаешь, что лава от внутренности планеты — это вроде крови в человеческом теле?
Вопрос вроде был дурацкий, но, может, сойдет для продолжения беседы?
— Да, вроде того, — серьезно ответил объект ее мечтаний, самых робких и посмелее.
Хотя и не самых уж развязных, если честно. Она просто им интересовалась. Просто несколько месяцев активно искала про него сведения. Почти случайно столько копалась в межзвездной паутине. Лерьерра еще не понимала, чем вызван этот интерес. Хотя и начинала догадываться. Ну, просто… Спасти девушку — и так быстро, так таинственно уйти — это слишком подло! Даже не пообщались год назад толком! А ей все-таки хотелось.
Помолчав, Кри Та Ран вдруг опять продолжил:
— В таких местах как это — где кровь кого-то вытекает наружу — невольно задумываешься о чем-то глубоком. О сути бытия. О связи всего. Вот вроде мы люди, а она — планета. Но у обоих из трещин-ран сочится кровь-сок. Интересно, ей больно?..
Еще полюбовавшись видом вырвавшейся лавы, добавил:
— А еще я иногда думаю, глядя на извержения вулканов или на наши больницы, что настоящее и природное рано или поздно выходит наружу. Вот как этот сок и кровь нашей планеты.
«Нашей? — отметила про себя Лерьерра, — Он сказал «нашей»… Значит, он местный?.. Он, как и я, здесь родился!»
И память зачем-то захватила, уволокла в лучшие запасники эту деталь.
«Если местный, значит, мы еще сможем когда-нибудь увидеться? Случайно или…»
— Вот женщины и некоторые мужчины долго стараются быть молодыми, — продолжил Кри Та Ран, усмехнувшись, — Даже когда тело не выдерживает. Даже когда у них нет усиленных генов внешней молодости. Или когда им уже запрещают менять какие-то гены, потому что уже достигнут или даже превышен предел допустимого вмешательства, влекущий за собою неожиданные и неприятные изменения. Вот даже внешне некоторые норовят омолодить кожу. Даже когда их одряхлелые органы совсем разваливаются. Даже ядовитыми составами кожу мажут, сидят подолгу в ядовитых ваннах, пропитываясь этими жуткими смесями. Но в какой-то день их тело уже не выдерживает. И, обычно, сами они не успевают вызвать лекарей-роботов. А их личные аптечки-лекарни уже не справляются. И тогда в краткий миг тела их меняются. И становится видна давняя старость. Или уже даже разложение…
— Да, жуткое зрелище! — торопливо добавила Лерьерра, которой и самой приходилось два таких несчастных случая наблюдать, правда, у мужчин.
— Наверное, природа рано или поздно всегда возьмет свое?.. — сказал Кри Та Ран, глядя куда-то поверх горного края напротив них, за кратером.
И вид у него сейчас был странный какой-то.
— Ты… не одобряешь развитие науки? — осторожно спросила девушка.
— Я не одобряю некоторые ее ухищрения, — резко ответил молодой мужчина, — Я не могу принять… некоторые методы. Которыми норовят отнять чужое, что им не принадлежит, дабы использовать ради своей личной выгоды.
И невольно сжал кулаки. Как будто у него с кем-то из ученых были свои счеты, давнишние.
А она, не дождавшись ни высказывания других его мыслей, ни какой-то иной реакции, устав от его отсутствующего взгляда куда-то вперед, решила применить метод, у одной из подруг подсмотренный, еще в школьное время. Лерьерре-то, как приророжденной, школа и самостоятельное вбивание в голову и тело какого-то базового набора знаний и навыков, были необходимо.
Девушка как бы задумчиво зацапала прядь волос, развеваемых ветром за ее спиной, перекинула их на грудь, более-менее большую, так, ну, вполне приличную — хоть какая-то польза и подарок от природы — и даже хотела кокетливо так поиграть с кончиками волос, чтоб те так интересно поскользили по правой ее груди туда-сюда. Может, это бы помогло?..
Но они стояли наверху, а кусок вершины там был довольно-таки узкий, на полторы длины ступни ее героя. Да и ветер подул некстати.
Лерьерра вскрикнула, взмахнула руками. Но ловкости не хватило. Все случилось слишком неожиданно…
Кри Та Ран обернулся на вопль, но спутницы рядом не увидел. Но, впрочем, ее вопль ему сразу подсказал по какую сторону горы смотреть. А девушка падала прямо в раскаленную лаву.
«Приророжденная не выживет» — мелькнуло у него, — Только мои имплантаты могут помочь телу выдержать такую температуру. А костюм она даже если и захватила защитный, то, может, и не успеет активизировать»
Но, впрочем, одна спасительная идея явилась очень быстро.
Он напрягся — и прыгнул вслед за нею, перевернулся в воздухе. Успел подлететь под нее. Обхватил ее руками, крепко к себе прижимая. Губами к губам. Прокусывая ее губу и свою. Глаза девушки расширились то ли ужаса, то ли от боли. И они упали прямо в лаву.
Он прижался окровавленными губами к ее окровавленным губам, открывшимся от вопля боли. И уже утопая в вязкой раскаленной дряни, проваливаясь внутрь… О только бы не в саму щель!
Боль даже для него была жуткой, когда они сгорали там, внутри… Но руки Кри Та Рана крепко прижимали к себе безвольно обмякшую Лерьерру, то ли умершую от ожогов по всему телу, то ли только потерявшую сознание от болевого шока, то ли… уже сгорающую…
Губы к губам… Переплетение двух видов крови, спрятанное им от лавы между ними двумя… Имплантаты, большая часть которых, повинуясь сознанию хозяина тела, метнулась со всего его тела к его губам, торопливо перетекала через его раны во рту и его кровь в ее раны и через них в ее тело…
«Успею или?..»
Все утонуло в боли. И в огненном кошмаре.
Глава 9.5
Темнота казалась блаженством после жуткой боли. Забыться бы в ней… раствориться…
***
А ведь он уже бывал здесь прежде!
После дикой боли, разрывающей все сущее, мгновения темноты и пустоты казались драгоценными. Хотя он такого слова еще не знал…
***
Сначала было темно. Но уютно. Хотя то милое теплое помещение, в котором он вдруг очутился, а откуда — вообще не понял… оно… много двигалось. И что-то двигалось над ним.