Ветер под моими крыльями
Шрифт:
Только ему ее дыхание не нужно. Ну, дышит и дышит кто-то рядом. Подумаешь.
– Валери. – Макс помахал перед ее лицом ладонью. – Ты спишь?
– Нет. – Она вздохнула. – Просто задумалась.
– Не спи, пожалуйста. – Он выглядел очень уставшим. Так как все сцены с ним требовалось отснять за три дня, работать приходилось напряженно. Маленькая студия в ста двадцати милях от Нью-Йорка, где работал Кейз, казалось, не простаивает ни минуты. – Стэнли обещает закончить через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы ты посмотрела. Если что-то не так, скажи мне, ладно?
– Хорошо, Макс. Хорошо.
Валери еле удержалась от попытки потереть лицо, чтобы проснуться – вспомнила о макияже, – и прошла вслед за Эвершедом к съемочной площадке, залитой жарким светом софитов. Несмотря на работавшие вентиляторы, в павильоне было душно. Снимали уже четырнадцать часов, а ведь еще обратно ехать. Валери рассчитывала, что все закончится раньше. Они с Максом приехали сюда на одной из его машин – иногда Эвершед любил сам сесть за руль, но обратно рулить, как пить дать, придется ассистентке. Макс заснет сразу же, как сядет в машину.
Кивнув знакомому помощнику режиссера, Валери аккуратно устроилась в сторонке, чтобы никому не мешать, и попыталась сосредоточиться. Макс помотал головой, подвигал плечами, разминая мышцы, и гример прошлась широкой мягкой кисточкой по его лицу.
– Готовы?
– Да, – спокойно ответил Макс, нашел глазами Валери и подмигнул: дескать, следи, чтобы все было в порядке. Она была его индикатором, зашкаливавшим, если он что-то делал не так.
– Приготовились! Тишина на площадке! Мотор! Начали!
Сумрачная комната, шатающийся стол, стул, на котором сидит человек, которого играет Макс. У окна стоит подросток – его старший сын. Долгое молчание.
– Сонни спрашивал: а правда, что египетские пирамиды построили инопланетяне?
– Правда, – говорит Макс и аккуратно соединяет крохотные проводки. Он служил в армии, был сапером. Он знает, как изготовить взрывчатку. Он сейчас ее доделает и выйдет на площадь, требуя справедливости. – Все правда, во что ты поверишь.
Они говорят не о пирамидах, и оба это знают.
– Почему ты уходишь?
– Потому что я хочу, чтобы с вами все было хорошо.
– Ты нас бросаешь.
– Нет, Джейми, я вас люблю. Я вас никогда не брошу.
– Ты говорил по телефону, что умрешь. Я слышал.
Макс резко поднимает голову.
– Я никогда тебе не врал. Посмотри на меня и скажи, что ты не хочешь, чтобы я умер.
Бомба уже готова.
– Я всегда тебя ненавидел, – буднично говорит Джейми, – но сейчас не хочу.
Макс протягивает ему бомбу.
– Если ты меня ненавидишь, так, как раньше, дерни за красный провод и пойдем со мной, черт тебя дери.
– Ты псих, – говорит Джейми, отступая в угол. – Ты псих, папа.
Макс аккуратно кладет бомбу на стол и тихо говорит ей:
– Да, я псих. Только ты не ненавидишь меня, Джейми. Ты меня любишь. Хотя нет. Это больше, чем любовь: мы друзья. Так что ты меня простишь.
– Дурак! – кричит Джейми и выбегает из комнаты. Макс встает, берет бомбу и аккуратно кладет ее в карман.
– Стоп! Снято.
Валери моргнула. Как всегда, когда Макс играл, она словно проваливалась в иную реальность. Она не могла переключаться так легко, как он. А Эвершед уже смотрел на нее вопросительно, прищурившись. Валери кивнула и подняла большой палец.
– На сегодня все. – Стэнли Кейз, приятный человек лет тридцати, был на этой съемочной площадке одновременно лучшим другом всем и кинобогом. Через несколько лет его картины будут в золотом фонде американского кинематографа, сомнений нет. – Спасибо, дамы и господа, работа с вами доставляет мне истинное удовольствие. Поаплодируем же друг другу.
Валери похлопала в ладоши, наблюдая, как гример усаживает Макса, чтобы смыть грим. Нужно срочно увозить Эвершеда, пока он не заснул прямо в этом кресле. Валери двинулась к Кейзу, чтобы узнать расписание на завтра.
– Не раньше двенадцати, я думаю, – ответил задумчивый режиссер. – Утром у нас немного другие планы, так что мистер Эвершед может выспаться.
– Мечтайте, – фыркнула Валери, – у него привычка вскакивать ни свет ни заря.
Конец ознакомительного фрагмента.