Ветер с Днепра
Шрифт:
— Что ты делаешь?
— Ничего, ничего, Павлик. Я тебя вылечу.
— Вылечишь? От чего? Я не больной.
— Тебя солнце ударило. Солнечный удар. Холодный компресс надо. Земли к пяткам. Можно и сырой картошки.
Здесь Наталья со страхом увидела, что болезнь перешла в другую стадию. Павлик неожиданно глупо захохотал.
— Лечи кого другого, — еле выговорил он, пытаясь преодолеть приступ удушающего смеха.
Наталья беспомощно оглянулась. Ее медицинские знания были исчерпаны. И тогда Павлик взял ее за руку. Он уже не смеялся. Приступ внезапно прошел.
— Слушай, Наташа. Солнце меня не ударило. И вообще никто не бил. Это у меня — идея. Понимаешь — идея!
И
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
о том, как дед Галактион получил письмо, о Кузьке–следопыте и о том, как он разоблачил тайну Павлика
Дед сел на траву и закрыл глаза. Вокруг был безграничный мир. Каждая былинка тянулась вверх. Млели на солнце бабочки. Величественный хор звучал вокруг деда. Это гудели пчелы. Миллионы пчел, как одна стоголосая кобза. Полтораста ульев — синих и зеленых, красных и желтых — рассыпались на косогоре.
Дед сидел с закрытыми глазами. Недалеко, внизу текла река. Дед слушал. Прошел пароход, и волны шумели, набегая на берег. Солнце припекает. Время идти домой обедать.
Вы уже узнали деда, его каждый узнает. Это не какой–то там дед. Это — Галактион. Не узнали? Тем хуже для вас. Сразу видно, что никогда не были в Млинках. Там деду Галактиону каждая курица уступает дорогу, каждый подсолнух снимает шляпу.
Этот дед — лучший пасечник во всем районе. Каждый улей он знает, как свой кисет для табака. За свой век дед перебрал сотни роев, выкачал столько меда, что в нем можно было бы всем нам утопиться. Дедовы карманы всегда оттопыриваются. В каждом он носит по несколько проволочных клеточек для пчелиных маток. Он будет рассказывать вам о пчелах тысячу и один день, и вы будете слушать это, как волшебную сказку. Он расскажет вам, как «кричит» в улье матка, как вылетает рой и садится где–то на ветке черной лохматой шапкой. Вы услышите о трутнях–бездельниках и хулиганстве пчел–воровок.
Каждый вечер дед Галактион появляется у председателя колхоза и рапортует:
— За прошедший день никаких событий не было. На вверенной мне пасеке все благополучно. Вылетели два роя, которые взяты без помех. Кроме того, нужна синяя и зеленая краски для новых ульев.
Между собой млинкивская детвора зовет деда Галактиона «Сладким дедом». Почему его так прозвали, догадаться очень трудно.
Только дед поднес ко рту первую ложку, чтобы наскоро пообедать и снова на пасеку, как с улицы крикнул почтальон:
— Дед Галактион! Вам письмо!
Это была торжественная минута. Дед принял письмо гордо и независимо, словно грамоту лучшему ударнику. Пусть все знают, какие письма получает дед Галактион!
Письмо было от сына Порфирия, известного водолаза Европы. Он писал, что пришлет в Млинки свою дочку Олесю в гости к деду и бабе и просил встретить ее на пристани.
Первой всхлипнула баба Лизавета.
— Внученька… Семь годочков не видела…
Дед незаметно смахнул счастливую слезу:
— Радость какая… Барышней, пожалуй, стала. В шляпе розовой…
— Лента шелковая в косе, — добавила, всхлипывая, баба.
— Ботиночки из желтого хрома, — дорисовал дед.
Это был идеал «барышни» из города. И такой, бесспорно, должна быть внучка Олеся.
Кузька лежал на горячем песке. Здесь, у Днепра, множество развлечений. Можно бросить камень в воду, и тогда дрожащие круги разбегутся вокруг — маленькие и большие, а дальше еще больше, а последний, самый большой круг, добежит до берега. И тогда прилетают глупые чайки, жалуются, думают, что вскинулась рыба на прибрежной отмели. Можно схватить черепашку, ползущую у
Чистый песок испещрен удивительными следам. Кузька читает их, как раскрытую книгу. Вот отпечатки, похожие на неизвестные листочки. Это важно прошлась ворона. Длинной цепочкой оттеснены лапки какой–то зверюшки. Вечером приходил к воде хорек.
Но Кузька думает сейчас не о хорьке. Сердце следопыта неспокойно. Что делает Павлик в своем сарайчике? Почему он никого туда не пускает?
Тайну надо раскрыть. Это может сделать только он, школьник и пионер, Кузька Ефимович Пичкур.
Павлик Голуб ходит веселый и задиристый, и это после того памятного дня, когда его стукнуло солнце. Такое состояние пациента вполне противоречило врачебной практике Натальи. Здесь было нечто другое. И это другое заметил Кузька. На лице у Павлика за его веселостью ярко отражалась большая тайна. Здесь уже никакая Наталья ничем не поможет. Настала пора действовать Кузьке. Тайна — это уже вполне в его компетенции.
Около недели Павлик что–то делает в своем сарайчике. Все попытки детей разоблачить секрет Павлика неизменно разбивались о запертую дверцу сарайчика. И тогда Кузьке пришла в голову блестящая, гениальная мысль. Такая мысль может появиться только в любознательной голове следопыта.
Возле сарайчика Павлика рос старый вяз. На этот вяз взобрался Кузька. Для этого он принес в жертву свои новые штаны. Одна штанина зацепилась за сучок и разорвалась сверху вниз. Жертва была большая. Брюки Кузьки вызывали зависть у его товарищей. Вы не знаете, что это за штаны! Они пошиты из великолепной материи, из совершенно необычной материи. Она имеет нежное лирическое название «чертова кожа». Для Кузьки мать выбирала в кооперативе самый прочный товар. Этому научил ее глубокий жизненный опыт. Мать прекрасно учитывала тонкие психологические особенности сложной натуры сына. Цельнометаллических штанов в продаже она не нашла. Пришлось взять из «чертовой кожи». Однако оказалось, что острый сучок старого береста прочнее. Штанина разорвалась с таким потрясающим звуком, что петух на перелазе испуганно проглотил свое «ку–ка–ре–ку».
Но отважного исследователя это не могло остановить. За какую–то минуту он уже перебрался с дерева на соломенную крышу сарайчика. Пальцы быстро разрыли в соломе дыру. Кузька припал к ней любопытным глазом, и перед ним открылся тайный неведомый мир. Просто внизу Павлик строгал на самодельном верстаке доску. Он тайно строгал и напевал себе под нос песню:
Ходит тыква огородом, Разбирается с народом: «А вы живы, вы здоровы Вся родичи гарбузовы?»На верстаке Кузька заметил подозрительную сумку и развернутую карту, а около верстака колесо. Нет, это было не обычное колесо. Таких колес не бывает. Скажем коротко — колесо тоже имело все признаки таинственности.
В тот день млинковские пионеры были глубоко взволнованы слухом о неизвестной машине, которую изготавливал Павлик. Это нечто среднее между велосипедом и самодельным автомобилем. От Павлика можно ждать всего. Сделал же он в прошлом году дудку, которая испускала неприличные звуки. Еще дед Галактион прилюдно поломал ту игрушку и, плюнув, забросил ее на крышу.