Ветер с Варяжского моря
Шрифт:
Едва Снэульв опустил Горюшку на песок, как Догада тут же налетела на братца, стянула с него серую рубашонку и принялась ее выжимать. Загляда помогала ей, а Снэульв сёл на бревно, отряхивая воду с ног, обутых в узкие кожаные сапоги и обвязанные тонкими ремешками под коленом, и сам смеялся над своим подвигом.
– Домой пойдем, горе мое! – восклицала Догада, бесполезно пытаясь успокоить привычно ревущего братца.
За всем этим шумом никто не заметил, как со стороны города к ним приблизилось несколько человек. Предсказание Тормода оказалось верным – сегодня у него не было отбоя от гостей.
– День добрый вам, люди! – вдруг произнес
– Тебе верно сказали, – отозвался Тормод. – Это я. А кто ты такой и зачем ты меня искал?
– У меня к тебе важное дело.
– Тогда присядь. – Тормод показал ему на толстое бревно напротив своего. – Мы не в палатах ярла, и я не могу предложить тебе скамью с резной доской, но о важном деле не годится говорить на ногах.
– Меня не напугает и простое бревно. – Кивком поблагодарив за приглашение, гость сел, вокруг него сели четверо его спутников. Все они походили по виду на воинов. Сам светлобородый держался так уверенно и властно, что старый корабельщик сразу понял – к нему пожаловал большой человек.
– Мое имя – Ингольв сын Асбьерна, – продолжал тот, и Тормод понимающе закивал: имя Ингольва Трудного Гостя знали почти все варяги в землях Верхней Руси. – Я хочу вернуться на родину, в Свеаланд, и мне нужен корабль.
– И это должен быть боевой корабль, если я хоть что-то понимаю, – подхватил Тормод. – Я не знаю и не спрашиваю, почему ты ушел из Хольмгарда, но мне не думается, что ты собираешься торговать мельничными жерновами.
– Что бы ни заставило меня уйти из Хольмгарда – я ушел оттуда не с пустыми руками. Мне нужен хороший боевой корабль, и я заплачу тебе за него не меньше, чем он будет стоить. Сколько времени тебе понадобится?
– А сколько времени тебе понадобиться, чтобы достать твое серебро?
– Дойти до крепости ярла – оно там. – Ингольв не выказал удивления, но едва заметно усмехнулся. – Или ты колдун и строишь корабли пением заклинаний?
– Я не колдун, поет мой топор, а не я. Но едва ли найдется в Гардах другой корабельщик, умеющий резать на кораблях такие же сильные руны! А времени мне потребуется еще меньше, чем тебе. Мой корабль у тебя за спиной.
Ингольв обернулся. Позади него шагах в десяти темнела бревенчатая громада корабельного сарая.
– Ты слышал что-нибудь про Откеля Щетину? – продолжал Тормод, довольный, что удивил знатного гостя. – Еще в прошлом году он заказал мне построить для него хороший боевой корабль. Корабль был готов, и пусть видят Ньерд и Ран – лучше я едва ли делал. Откель умер и погребен возле Сюрнеса. И я не всякому отдам моего «Медведя». Но ты мне кажешься достойным хозяином для него, если правда все то, что я о тебе слышал. Посмотри, достоин ли он тебя.
Поднявшись, Тормод стал шарить в просторном кожаном кошеле, отыскивая нужный ключ. Ингольв пошел за ним к дверям сарая. Его полуопущенные веки поднялись, серые глаза заблестели любопытством и нетерпением, как у жениха, которого ведут поглядеть на будущую невесту. Возможность так быстро получить корабль, не тратя времени на долгое ожидание, казалась ему добрым предзнаменованием, обещавшим большую удачу в будущем. Четверо его спутников, Снэульв с Заглядой, Ило и любопытная Догада – все потянулись за ними.
Тормод
Длинноволосый парень, пришедший с Ингольвом, изумленно просвистел, гости разразились радостными восклицаниями. Ингольв молча обошел «Медведя» со всех сторон, потрогал обшивку, железные заклепки, присмотрелся к швам.
– Если он так же хорош в плавании, как красив, то лучшего корабля у меня не было никогда, – сказал он наконец. – Но в нем двадцать восемь скамей, а у меня только тридцать девять человек.
– Мне думается, что с твоей славой и моим кораблем ты легко наберешь еще столько же и даже больше, – уверенно ответил Тормод. – Уже здесь, в Альдейгье, немало найдется желающих присоединиться к тебе.
Ингольв помедлил с ответом. Он не хотел набирать людей поспешно, но «Медведь» был слишком хорош. Второй раз такая удача может и не выпасть. Она тоже обижается, если ею пренебрегают.
– Мы испытаем его, – решил наконец Ингольв. – И если я не ошибаюсь, то боги послали мне большую удачу!
– У русов говорят: нельзя продавать поросенка в мешке! – ответил Тормод. Он старался сохранить невозмутимость, но по его круглому лицу было видно, как доволен он похвалой такого знатного воина. – Ты можешь испытать его когда захочешь. Недаром Похититель Меда [141] учил нас:
141
Похититель Меда – одно из имен Одина, данное в честь его подвига – похищения поэтического меда, который дает умение складывать стихи.
То же и о корабле можно сказать – хвали его на берегу после плавания.
– Мы придем завтра. Будь на рассвете здесь – и твой «Медведь» расправит крылья! У тебя есть к нему весла?
– Ах, как я посмотреть хочу! – воскликнула Загляда, пока Тормод сговаривался с Ингольвом о завтрашнем испытании.
Она с самых первых дней наблюдала, как дружина Тормода работает над постройкой «Медведя», день за днем следила, как опадает шелуха стружек и из бревна вытаивает медвежья голова для штевня, такая устрашающая и прекрасная в своей грозной силе. «Медведь» был дорог ей не намного меньше, чем самому Тормоду, и увидеть его в плавании давно было ее горячим желанием.
142
«Старшая Эдда», перевод А. Корсуна.