Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри
Шрифт:
— А теперь преврати их в огонь, заставь соединиться и слиться.
— И никаких заклинаний для этого нет?
— Нет. Тут важна твоя вера в собственную магию, Инга. Просто желай всем сердцем.
Я и желала… притиснуть Дана к стене, расстегнуть его рубашку, скользить руками по напряженным, будто каменным мышцам. И вдыхать запах мужчины, пробуя на вкус его губы. И чтобы он, забыв обо всем на свете, со стоном шептал мое имя…
Я открыла глаза, стряхивая наваждение и понимая, что тишина царит слишком долго.
— Впервые с подобным сталкиваюсь, — удивленно заметил Даниэль и тут же приказал: — Мишени на расстоянии пятнадцати метров!
В воздухе что-то вспыхнуло, появилось требуемое.
— Целься, Инга!
Я отпустила поток огня, который снес все мишени разом. Запахло паленым. Легкий дымок заполнил комнату. Я запаниковала, а искры… искры снова появились! И собираться в пламя, пока не представила глаза Дана, не хотели.
— Стой, не кидай. Потоком у тебя не выходит. Надо другое подбирать, — остановил Дан. — Шар пробуй.
Результат был плачевным. Снова дым, сгоревшие мишени, искры… И во что я только не превращала это зеленое пламя за следующий час! В камень, копье, стрелу! Разозлившись, уставшая и потная, представила топор и швырнула в мишень. Оружие попало в яблочко, вспыхнуло и исчезло. Остальные мишени остались целы.
Только не это!
— Дан! — жалобно позвала я.
Обернулась и гневно уставилась на фейри, который с трудом сдерживал смех. Сдался, расхохотался, запрокидывая голову.
— Обижусь, — пригрозила я.
У меня тут топоры летают, а ему… весело!
— Не сердись, мотылек, — улыбнулся Даниэль. — Просто я представил, как ты с таким оружием в Академии Клевера на моих парах работаешь. Занятия ведь делятся на две части. Первая — с магическим оружием, вторая — точно с таким же, но настоящим.
— То есть я…
— Да.
— И ничего нельзя сделать?
Перспектива использовать в качестве оружия топор напрягала.
— Я могу научить тебя владеть мечом, к примеру. Или показать, как стрелять из лука. Но боюсь, идеальным оружием будет все же боевой топор.
— Дан…
Я жалобно всхлипнула.
— Расстроилась? Не стоит…
— Да я же не дровосек! И не стрелец времен Ивана Грозного!
— Стрелец — это воин?
— Да. У них были как раз… как их… бердыши. Топор такой с длинной рукояткой, — пояснила я на всякий случай, с трудом вспомнив нужное слово.
— Ты справишься, Инга, — твердо сказал Дан. — И ищи в этом оружии плюсы.
— Это какие же?
— Ты можешь топор метать, а можешь вступить в схватку на близком расстоянии.
— Какая схватка?
Тут же вспомнила и о том, что произошло в саду, когда мы были в Кварисе, и о похищенном из Академии Клевера фолианте.
— Только захват у тебя неправильный, — спокойно заметил Дан. — Завтра покажу, как лучше метать. Ты прилагаешь слишком много усилий.
— А ты что, умеешь сражаться топором? — поразилась я.
— Инга, как думаешь, сколько мне лет?
Я нахмурилась.
— Много?
Дан фыркнул.
— По вашим людским меркам — да. По нашим — нет.
— И сколько же тебе лет? — поинтересовалась я, не утерпев.
— Если брать год за десять… Почти тридцать.
Я произвела в уме несложные подсчеты, нервно сглотнула.
— Так что у меня было время изучить разные виды оружия.
— А то самое, идеальное, какое?
— Меч, — отозвался Дан, улыбаясь. — А теперь пошли собираться на бал. Иначе опоздаем. А гномы ужасно пунктуальны! И порой занудливы.
Фейри поморщился, подхватил меня на руки и под мой визг потащил наверх, в спальню. Я только и увидела, как шарахнулась от нас экономка, а уже оказалась в комнате.
— Даю тебе полчаса, чтобы вымыться и переодеться.
— А что потом? — улыбнулась я.
— Будем косы плести.
Я застонала. Но зная, что Дан не отступит, а спорить с ним бесполезно, пошла в ванную.
Спустя время, понежившись в воде, отправилась рассматривать платье.
Оно было сшито из белого кружева, легкого и приятного на ощупь. Длиной в пол, с небольшим вырезом впереди и глубоким — на спине. И безумно мне шло. Делало талию тонкой, подчеркивало грудь, придавало фигуре изящество. Я так залюбовалась на себя в зеркале, что не услышала, как в комнату вошел Даниэль. Оказался рядом, положил на стол коробку, опустил на пол туфли. И все это — молча.
— Садись, иначе опоздаем.
И голос какой-то хриплый. Простыл, что ли?
Я послушно села на стул, рассматривая в отражении зеркала мужчину, который сейчас напоминал принца из сказки. Белоснежные волосы, частично собранные в хвост, скрепленные темно-зеленой атласной лентой, сверкали, как снег на солнце. Изумрудные глаза казались ярче, чем обычно. И смотреть в них страшно. Утонешь, пропадешь, сгинешь навеки… А я все равно смотрю, наблюдая, как ладони Даниэля перебирают мои волосы. Сегодня вечером фейри переоделся в белоснежный костюм, украшенный изумрудами. И мне отчаянно хотелось запереть его в комнате и никуда не пускать. Глупое желание!
Дан тем временем заплел мне объемную косу, украсив ее белыми цветами, которые непонятно откуда взялись в этом доме среди горной зимы. Потом опустился на корточки, надел на мои ноги туфли, заставив сердце едва не выскочить из груди от этих простых прикосновений. Затем открыл коробку, что раньше поставил перед зеркалом. В ней предсказуемо лежало, переливаясь на черном бархате, изумрудное колье. Обвил им мою шею, странно сверкая глазами.
— Плащ внизу. Карета уже ждет, — сказал Дан, исчезая и не давая мне возможности спросить, не простыл ли он.