Ветер смерти
Шрифт:
— И кто это?
— Светлана Величко.
— Ты ее видел?
— Нет, вчера ее не было в клубе, — я внимательно посмотрел на Олега.
Видимо, нам обоим одновременно пришла в голову одна и та же мысль, потому что Ракитин вытащил рацию и включил вызов.
— «Букет», я — «Гвоздика», прием…
— «Букет» на связи, в чем дело?
— Здесь Ракитин. Саша, пробей-ка через нашу базу адресок некой Величко Светланы…
— Других данных нет, Олег Владимирович?
— Нет. Но, думаю, двух Светлан Величко у нас в городе не найдется.
— Принято.
Ракитин убрал рацию и ловко повел машину по узким проездам Университетского городка.
Через пару минут мы остановились перед двенадцатиэтажной башней с единственным подъездом («умным» домом, как его окрестили студенты), в которой проживало большинство доцентов и профессоров Университета. Входная дверь, по традиции, была заблокирована электронным замком новейшей системы, в микрочип которого вводились дактилоскопические данные жильцов. Считалось, что эти замки гарантировали полную безопасность жилища, но Ракитин тут же опроверг сие распространенное заблуждение: послюнил большой палец, а затем, прижав его к опознавательному окошку, сделал быстрое и сложное движение. Спустя секунду послышался щелчок, и дверь открылась, как бы приглашая нас в свое сухое и теплое нутро, прочь от мерзкой сырости.
Уже в лифте я, не совладав с природным любопытством, спросил Олега:
— Как тебе это удалось? Бывал здесь раньше?
— Нет конечно, — хитро прищурился он, — как говорится, ловкость рук и никакого мошенства, голимая физика, брат! Движущийся палец оставляет на поверхности стекла разводы, соответствующие рисунку папиллярных линий, а слюна, как достаточно вязкая и прозрачная жидкость фиксирует их. Получается как бы несколько наложенных друг на друга картинок. Практика показывает, что в девяти случаях из десяти хоть один из этих отпечатков-фантомов да окажется в памяти контрольного чипа.
— Лихо! — я невольно прищелкнул языком. — И такому тоже учат в криминальной милиции?
— А то! — довольный произведенным эффектом Ракитин приосанился.
В этот момент лифт добрался наконец до одиннадцатого этажа и выпустил нас на полукруглую площадку, залитую белым светом галогеновых ламп. Олег уверенно направился к двери с номером 66, обитой красным коленкором по последней моде, и нажал на плоскую клавишу звонка. Сигнал приглушенно пропел несколько тактов турецкого марша, и буквально тотчас же дверь распахнулась. Хмурый взлохмаченный мужчина в линялой футболке, тренировочных штанах и шлепанцах на босу ногу встал на пороге, загораживая проход, молча и пристально разглядывая нас.
— Здравствуйте! Павел Юрьевич, если не ошибаюсь? — Олег показал свое удостоверение. — Капитан Ракитин, криминальная милиция. А это — Дмитрий Котов, журналист из «Вестника».
— Не ошибаетесь, — проворчал хозяин, не двигаясь с места. — Чем обязан, господа?
— Может быть вы позволите войти? Как-то неудобно в дверях разговаривать, — Олег был сама галантность и доброжелательность.
— О чем вы хотите со мной говорить? — по-прежнему хмуро поинтересовался Закревский, однако все же посторонился, пропуская в просторную прихожую.
Ракитин, продолжая улыбаться, быстро и профессионально осмотрелся. Я тоже успел оценить обстановку и пришел к выводу, что женщины тут давно уже не было. Печать одиночества, причем тщательно поддерживаемого одиночества проявлялась буквально во всем: от пыльной полки с телефоном до единственной пары мокрых ботинок под вешалкой и пыльных разводов на полировке платяного шкафа.
— Павел Юрьевич, мы хотели бы задать пару вопросов, касающихся вашей жены, Анны Леонтьевны Закревской, — приступил к делу Олег.
— Аня мне больше не жена! — резко вскинулся Закревский и даже руки на груди скрестил, пытаясь придать себе оскорбленный вид.
— А по моим данным вы с ней так и не развелись, — парировал Ракитин. — Значит, жена законная!
— Я презираю проституцию! И я презираю женщин, торгующих своим телом! — продолжал хорохориться Закревский, но в глазах его я ясно увидел смятение и страх.
А еще я вдруг почувствовал, правда на короткое мгновение, сильнейшую тягучую боль и тоску пустоты в груди этого нестарого еще мужчины, будто сам стал им! Наваждение тут же кончилось, но теперь я больше не мог, как минуту назад, думать о его возможной виновности в смерти жены. Я точно знал, что Закревский не виновен, что он даже не знает о ее смерти и до сих пор безумно любит Анну, несмотря на внешнюю браваду и позу.
Поэтому, чтобы прекратить бессмысленную перепалку и помочь обоим, я жестом остановил Олега и спросил:
— Где вы были вчера вечером, когда убили вашу жену?
Закревский застыл от моих слов, потом глаза его медленно расширились, руки опустились.
— Что вы сказали про Аню? — он произнес это свистящим шепотом, голос отказался повиноваться ему.
— Ваша жена была найдена вчера около восьми часов вечера в арендуемой ею квартире, мертвой, — четко проговорил я, не спуская с Закревского глаз. — Где вы были в это время?
— Что значит «мертвой»?! Кто это сделал?! — продолжал хрипеть тот, не слыша вопроса.
— Она убита, — вмешался Ракитин, — ударом подсвечника по голове. Мы ищем убийцу и рассчитываем на вашу помощь, Павел Юрьевич.
— Да-да, я понимаю, — потерянно забормотал Закревский, голос снова вернулся к нему, но какой-то другой, механический что ли?
— Так когда вы виделись с Анной Леонтьевной последний раз? — решил я спросить его по-другому.
— Виделся?.. Да нет, я не видел Аню больше месяца… Она сама так хотела, — Закревский слепо повернулся и побрел вглубь квартиры, продолжая разговаривать как бы сам с собой, а мы потихоньку двинулись за ним. — Она говорила, что скоро все закончится, и мы снова будем вместе… А я, я не мог больше терпеть… Я так сильно любил ее! Я пошел в этот мерзкий клуб, где она… Но Ани там не было, и телефон ее молчал… Тогда я вернулся домой и стал ждать ее. А потом она позвонила…
Он пришел на кухню и принялся рыться в ящиках стола.
— Когда, во сколько это было? — тут же уточнил Ракитин.
— Не помню…
— Постарайтесь, Павел Юрьевич, это очень важно! — мягко настаивал Олег.
— Кажется, часов в девять… или десять, — он посмотрел на нас потемневшими от внутренней боли глазами. — Да, в девять. Я как раз включил телевизор. Хотел хоть как-то отвлечься, пока она не придет… Она позвонила и попросила, чтобы я пришел в парк, к фонтану. Это место нашего самого первого свидания!..