Ветры империи
Шрифт:
— Что? — немедленно спросил Горн.
— Нет, ничего,— поспешно ответил Тигр.— Так кого же мы тут ищем — Ата?
— По-твоему, Ат — это имя? Малыш, это лишь должность, и каждый год ее занимает новый двойник. А прежний сдвигается вверх по лестнице. Но вот вопрос: кто на вершине?
— Я всегда считал, что Ат — это Верховный…
— Думай, малыш, думай!.. Каждый из этих двойняшек проходит полный цикл, вместе со своим Кругом — соседями по Чреву. Сработали наших гаденышей, надо признать, на славу, и ясность своего ущербного ума они сохраняют до последних дней, так же как и способность копить знания. В то же время по классификации Тэна они занимают предпоследнее место — это рабы насквозь и почтением к старшим пропитываются с младенчества. Каждый Круг подчинен более ранним и повелевает остальными — значит, что?..
— Думаешь, надо искать самых старых?
— Уверен! — сказал Горн.— К тому же до крайнего срока доживают не все, и потому верховная власть должна принадлежать не десяткам, но единицам,— а это нам сейчас на руку.
Тугие стенки вновь сдавили Эрику разбухший ствол, и он едва удержался от нового вскрика. Хорошо хоть, никто сейчас их не видел, ибо от всей троицы остались в этом мире только зрачки, неспешно плывущие над залитым солнцем берегом.
— А недурно бы тут поваляться с денек,— произнес невидимый Горн.— Как, малыш?
— А почему только день?
— Потому что все здесь пропитано Духами — разве не чувствуешь? А ведь Ю тебе намекала!..
Не удержавшись, Тигр фыркнул: глупо было надеяться, будто Горн ничего не замечает. Видно, очень уж хотелось в это поверить.
— Все нормально, Эрик, не держи себя,— добавил гигант.— Девочка стережется Хранителей и потому прячется за тебя.
— По-твоему, они могут ее учуять?
— Конечно, ведь они и выводились с прицелом на божественное сознание. А потом, учти: Ю до сих пор настроена на Духов, и эта связь может оказаться двусторонней… Спрячь же ее, малыш!
— Тэн называл это: “слиться с Мировым Духом”,— усмехнулся Эрик.— Что за путаница в терминах!..
— А если Тэн прав? — спросил Горн.— Кем бы мы были без своих подруг?
Постепенно они продвигались в своих поисках все выше по склону, и каждая следующая терраса ощутимо прибавляла возраста этому немыслимо размножившемуся Хранителю.
— Поразительная все же красота! — вполголоса заметил Тигр.— Но почему-то на ум приходят только ругательства.
— Что, проняло и тебя? — Исполин хмыкнул.— Но обрати внимание: даже среди идентичных они ухитрились ввести жесткую иерархию.
Их невидимая капсула внезапно рванулась к самому верху, шмыгнула под навес и заскользила между резных колонн, над редкими здесь шезлонгами и куда более многочисленными юнцами, бесшумно и деловито снующими взад-вперед, хлопочущими над полуживыми, высохшими старцами, точно муравьи над личинками. Сразу Ю беспокойно зашевелилась на Тигре, уже впрямую напоминая тому о его обязанностях. С полной охотой Эрик принялся раздувать тлеющий внутри богини огонек, настраиваясь на нее всеми чувствами, заслоняя от чужаков.
— Вот кто мне нужен! — обрадованно произнес Горн.— Как раз его я и вычислял.
По-видимому, тут многотелый Хранитель наконец приблизился к своему завершению: на мраморном постаменте, в роскошном шезлонге, угасал патриарх полуторавековой древности. На бесформенном лице, среди сплошных морщин, затерялись глаза и рот, пожухлая кожа просела к самым Костям, деформированным временем. Над его бессильными расплющенными ступнями старательно трудились двое голозадых подростков, зарабатывая безмятежную старость.
— И все же стариков здесь немного,— заметил гигант,— словно бы Хранители срываются с полки только в самом конце срока… Однако не разучился ли этот сморчок говорить?
Эрик увидел, как из воздуха образовались две громадные кисти, сомкнулись на щиколотках юнцов и вздернули ногами кверху. Затем разбросали бедняг по сторонам, и они растянулись на коврах, ошеломленно озираясь.
— Отошли их,— пророкотал грозный голос — теперь, видимо, не только в ушах Эрика.— Слышишь меня?
С трудом старец разомкнул сморщенные веки, и вдруг из-под его темной коры вырвался пронзительный свет. Не спеша Хранитель подвигал зоркими зрачками и вяло махнул рукой, прогоняя послушников.
— Слышу тебя, Горн,— ответил он слабым голосом.— Зачем пришел?
— Чтобы крупно вас огорчить,— сказал исполин.— Ты ведь еще не знаешь о пропаже Чрева?
Старик молчал, равнодушно шевеля провалившимися губами.
— У меня к вам давний счет,— продолжал Горн,— но я даже не стану крушить здесь сам, а подожду, пока за сей райский уголок примутся Духи — они ведь давно за мной охотятся. Через пару часов здесь не останется ни одного живого куста, ни единой целой колонны. А если к этому добавить, что ненаглядное ваше Чрево я упрятал в надежное место…
Веки Хранителя снова поползли вниз, будто его уводило в сон или в смерть.
— Эй, погоди умирать, старик! — обеспокоенно позвал Горн.— Ты еще нужен мне.
Однако молодые глаза на древнем лице лишь сузились в щели, притушив сияние.
— Говори дальше,— прошамкал Хранитель.— Чего хочешь?
— Разве не знаешь? В обмен на благополучие всей вашей породы мне требуется самая малость — Военный Координатор. Куда вы его запрятали?
— Так ты надеешься с нами сторговаться?
— Почему же нет? — удивился Горн.— Или вы уже не дорожите жизнью? Пусть сам ты и доживаешь последние дни, но разве не продолжают тебя эти юнцы? И мне ли не знать, как трепетно вы себя любите!..
— Однако мы не принадлежим себе,— возразил старец.— Ни наши желания, ни наша воля ничего не значат в этом мире. Только Безымянные вершат судьбами Вселенной, и разве посмеем мы им изменить?
— Неужто вы настолько пропитались рабством, что готовы умереть за хозяев? — недоверчиво спросил гигант.— Да я же вас в порошок сотру!
— Каждый должен подчиняться кому-то — так всегда было и так будет,— спокойно ответил патриарх.— Скажу откровенно, Сокрушитель: многих наших братьев твои угрозы повергли бы в уныние. Однако правом на решение у нас владеют лишь адепты верхнего Круга, а с возрастом уходят сомнения и привязанности, остается главное: понимание своего предначертания. Наш смысл в служении, прочее — второстепенно. Даже ради продления бытия мы не предадим своих господ, ибо в покорности — и благо наше, и честь.