Вэй-У-вэй
Шрифт:
– Я все помню. Но лучше, если б забыла. Мама всегда была против.
– Мама твоя – святая была женщина.
– Она ругалась с отцом, когда он приучал меня к вашим играм.
– Ругалась… Но они так любили друг друга. Ты же знаешь…
– Знаю. Мамочка, – Соня шмыгнула носом, – как рано она ушла.
– Но у тебя остался папа.
– Теперь на жалость давишь? Ты, старый черт!
– Так что будем делать, девочка?
– Лео! – Соня выругалась. – А друзья? Ворье, которое друзьями себя называет? Они что, не могут помочь?
– Сонечка, все сбросились, сколько могли.
– Я подумаю.
– Подумай, душа моя. Если помощь какая нужна, ты говори.
– Какая от вас помощь?.. Только хлопоты.
– Денег можем немного дать… Ну, ювелир у нас есть в твоем Нью-Йорке, который может быстро изготовить подделку…
– А? – Соня на мгновение задумалась. – Это интересно. Ладно, приготовь семь… нет, лучше десять тысяч. Ювелира предупреди, что позвоню. Расплачиваться с ним сами будете.
– Да, детка. Все сделаем.
– И найди мне три-четыре сим-карты новые… Я их потом выброшу.
– Это не проблема. Завтра тебе их доставят. И деньги тоже. А еще у нас есть один парень. В Лос-Анджелесе живет. Тоже талант. Может, свяжешься? Он джентльмен… По гостиницам и на светских приемах промышляет.
– Нет. Никаких джентльменов.
– Я так и думал. Ты всегда одна… Значит, согласна?
– Лео, а ты оставил мне выбор? Я попробую. Присмотрюсь пока.
– Спасибо, детка…
Казалось, разговор окончен, но никто из них трубку не отключал. Наконец, Соня спросила:
– Как он там? Как папа? Держится? Ты видел его?
– Он молодец! Как всегда. Тебя очень любит. Он не хотел тебе говорить, Соня. Это все я. Я сам принял решение. Не хватает нам, понимаешь…
– Ладно. Не уговаривай. Я сказала, что попробую. Последний раз, Лео.
– Да, детка. Обещаю.
– Да иди ты к черту, старый пень! – и бросила трубку.
Манхэттен. В четверг, в двенадцать дня…
…у ювелирного магазина, прямо перед дверью остановилось такси. Женщина расплатилась с водителем и, добавив к сумме, указанной на счетчике, двадцать долларов, пообещала дать еще сто, если он ее подождет (водитель довольно закивал), и изящно вышла из машины. Поздоровалась с охраной. Улыбнулась. Спросила, как у них дела. В общем, обратила на себя внимание. Двое мужчин – охранники – удивились: клиенты, как правило, их не замечают, редко им улыбаются и не вступают в беседу. В этот бутик приходят богатые люди. Нет, конечно, любой может зайти – никакого запрета нет. Но люди с небольшим достатком, видя цены на украшения, чувствуют себя неловко и стараются побыстрее выскочить из дорогого бутика. У охраны и работников ювелирки глаз наметан. У них чутье: этот – покупатель, а тот – случайный визитер.
Женщина выглядела шикарно. Но ее нельзя было определить ни в одну категорию. Да, у нее есть деньги. Но она не выглядела богато. Она другая. Что-то в ней было не так. Что-то ускользало от намётанного взгляда работников. Красивая, стильная, с удивительными золотыми глазами. Непонятная, одним словом.
– Привет, – заговорила она с работницей.
– Здравствуйте, – ответила та и смутилась, не зная, как обратиться к женщине: мадам, синьора, фрау, мисс…
– Прошу прощения, я плохо говорю по-английски, – начала та, – я хотела бы посмотреть украшения из бриллиантов… Серьги. Мне нужны дорогие, красивые серьги, – старалась подбирать слова женщина.
У нее был акцент. Грассированный звук «р» и восходящая интонации речи характерны для французов. Да, скорее всего. Французы, вообще, не стремятся изучать иностранные языки, а те, кто более-менее сносно владеют английским, говорят на нем с чудовищным акцентом.
– Конечно, леди. Проходите. Я думаю, здесь вы найдете все, что вам нужно.
– Э… мне нужны серьги в… как это сказать… – женщина смутилась, – я не знаю, как это называть… Скажите, а у вас есть работники, которые говорят по-французски?
Девушка обрадовалась: она правильно определила – перед ней француженка.
– Да, мадам. Наш директор – француз. Я позову его. А вы пока посмотрите: вот здесь, на витрине, есть очень интересные экземпляры.
Она «передала» женщину своей коллеге, многозначительно кивнув головой, что могло означать: «Будь внимательна и любезна – наш клиент», и удалилась.
Через минуту появился директор.
– Мадам… – он протянул руку, – месье Морель – директор.
– О, добрый день, месье Морель, – дама была сама любезность, – извините, что беспокою. Но мне трудно объяснить девушкам, что бы я хотела приобрести. Сегодня все говорят по-английски, а я – просто белая ворона… Это из вредности! Да, из вредности!
У директора поднялись брови. Он был заинтригован.
– Да. Я была своевольным ребенком. Росла среди бабушек-нянюшек… И не взлюбила училку английского. Свободно говорю по-испански. Usted me comprende? [4] Но английский так и не выучила.
– Я к вашим услугам, дорогая мадам. Вы интересуетесь серьгами…
– Да. Муж решил сделать мне подарок. Но я всегда предварительно выбираю то, что хочу. Вкусы у нас с ним разные.
Директор расстроился. Значит, дама сегодня покупать не будет, только отложит. Да и купит ли вообще? Он зря надеялся. Видимо, женщина поняла, о чем он подумал.
4
Вы меня понимаете? (исп.)
– Я дам вам задаток. И муж приедет через пару часов забрать украшение, – успокоила она его, – если я найду то, что хочу, разумеется.
Директор немного приободрился:
– Ну, идемте смотреть, мадам.
– Да, конечно.
– Вот, – он показал серьги, – это очень необычные серьги. Прекрасный дизайн, платина, камни… 0,8 каратов каждый. И огранка в 57 граней.
Реакция женщины его удивила. Она была разо чарована.
– Возможно, у вас есть какие предпочтения, мадам? Вы хотите бриллианты? Сапфиры? Огранку в золоте? Платине? Я вижу, эти серьги вам не понравились.