Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]
Шрифт:
— Нет, — твердо сказал Марк. — У меня ничего не было с Хадассой, отец. — Несмотря на всю твердость, беспокойство в голосе выдавало Марка. — Я никогда не заставлял женщин исполнять мою волю.
— Помимо физических, есть и другие средства принуждения, ты–то об этом прекрасно знаешь. Ты хозяин, она рабыня. Твоя мать никогда не одобряла твои связи с Витией или всеми теми, кто у тебя был до нее. Честно говоря, до сегодняшнего дня я никогда не думал об этом всерьез. Ты молод, Марк, полон жизненной энергии. Женщины всегда привлекали тебя. И всегда казалось естественным, чтобы ты искал удовольствий.
Децим встал со своего места и, спустясь по помосту, подошел к сыну.
— Но эта девушка не такая, — он покачал головой, до сих
Он посмотрел на Марка.
— Хадасса не похожа ни на кого другого. Она не похожа на всех тех, кто у нас служил или служит. — Она была не похожа ни на кого из тех, кого он вообще знал в своей жизни.
Протянув руку и пожав руку Марку, Децим сказал ему, одновременно и прося, и приказывая:
— Наслаждайся с кем хочешь… но только оставь эту девушку в покое.
После того как отец ушел, Марк сел на край помоста и обхватил голову руками. Он не дал отцу никакого обещания.
Да и как он мог это сделать, если все его мысли были только о Хадассе?
19
Разговаривая с Калабой, Юлия дрожала. Калаба всегда ее понимала. Она всегда была готова выслушать и дать практический совет. Она соглашалась с Юлией и выражала ей свое сострадание. Юлия доверяла ей во всем и рассказывала ей все, что происходит у нее в семейной жизни. Никому другому она не могла рассказать о Кае и о его постоянно нарастающей жестокости и чудовищных требованиях.
— Вчера вечером он снова меня ударил, — с этими словами Юлия осторожно прикоснулась к скуле. Повернувшись этой стороной к Калабе, она показала ей место удара. — Видишь? Вот здесь. За последние несколько месяцев я уже научилась наводить макияж. — Ее губы задрожали. — Калаба, я только спросила его: «Ну как, удачно прошли гонки?» — а он на меня как заорет, как начнет кричать, что это я виновата в том, что он проиграл там все деньги. Он говорит, что я приношу ему удачу, когда хожу с ним туда, и вот теперь он проиграл именно потому, что я осталась дома. Но я просто плохо себя чувствовала. Разве я виновата в этом? Он стал пугать меня, и я попыталась выйти из комнаты, но он схватил меня и ударил. Потом сказал, что никто и никогда еще не поворачивался спиной к Каю Полонию Урбану.
Калаба взяла ее руку в свою и погладила ее.
— Ты, Юлия, вправе знать все, что он делает с деньгами из твоего приданого.
— Только он так не считает. И мой отец полностью с ним согласен. — Глаза Юлии снова наполнились слезами. — В конце концов, я всего лишь женщина, — с горечью в голосе сказала она, — вещь, которой кто–то может пользоваться. — Закусив губу, она повернула голову в сторону и усилием воли постаралась взять себя в руки. — Иногда я трепещу, когда он смотрит на меня, потому что я до сих пор очень его люблю. Когда он прикасается ко мне и целует меня, мне начинает казаться, что я на небесах, Калаба. А в другие минуты я боюсь его, боюсь настолько, что мне хочется бежать от него хоть на край света. — Повернувшись к Калабе, Юлия заговорила дальше, и глаза ее были округленными и напуганными. — После зрелищ он становится просто диким. Он издевается надо мной, но самое страшное в том, что ему, кажется, это доставляет удовольствие. Он заставляет меня делать то, что я не хочу делать. — Она снова опустила голову, не в силах сдерживать рыдания.
Калаба приподняла ее за подбородок.
— Можешь рассказать мне все, — сказала она с улыбкой и как можно участливее. — Меня не так–то просто чем–то поразить, Юлия. В своей жизни я видела и делала столько, что ты вряд ли чем–то меня удивишь. — Оглядев синяк на скуле Юлии, она нахмурилась. — Если он просто кричит на тебя — это одно, но если он так бьет тебя, то он просто мерзавец. — Она встала со своего места. — Налью тебе немного вина.
Юлия слегка расслабилась. Калаба всегда относилась к ней с пониманием. Юлии просто не к кому
Слезы опять наполнили ее глаза и скатывались по щекам. Но Калаба не любила, когда Юлия проявляла слабость. Увидев, что Калаба возвращается, Юлия быстро вытерла глаза.
— Не знаю, что бы я делала без тебя, Калаба. Мне ведь больше и не с кем поговорить.
— Тебе вовсе не нужно сторониться меня, и я тебе всегда рада. — Калаба улыбнулась и протянула ей серебряный кубок. — Я добавила в вино успокоительные травы. — В следующее мгновение в ее голосе зазвучал жесткий упрек. — Не нужно быть такой неуверенной. Здесь ничто не причинит тебе зла. Пей. — Она приподняла свой кубок и слегка пригубила его. — Выпей, и тебе станет лучше.
Юлия, которой так хотелось успокоиться, жадно выпила свой кубок. Вино, приправленное травами, быстро возымело действие, Юлия сделала глубокий вдох, и напряжение покинуло ее.
— Ну вот, тебе стало лучше, правда? — сказала Калаба, сев рядом с ней. — А теперь расскажи мне все о том, что с тобой сделал Кай. Все в мельчайших подробностях. Возможно, тогда я смогу дать тебе дельный совет.
Юлия рассказала ей все. Слова лились из нее подобно гною из прорвавшегося нарыва. Она рассказала Калабе обо всех жестоких деяниях супруга и с удовлетворением увидела гнев в глазах своей подруги. Гнев стал закипать и в ней самой. Кай не имел никакого права так с ней обращаться. Юлия быстро поняла, что его показное богатство было не более чем притворством и что все дело было в ее состоянии. Они жили исключительно на те средства, которые ей достались от Клавдия. Кай должен был быть благодарен ей за это. Она заслуживала только уважительного отношения к себе.
— Каждое утро, когда я просыпаюсь, мне становится страшно от одной мысли о том, что он может сделать со мной.
— И ты говоришь, что по–прежнему любишь его? — спросила Калаба.
Юлия закрыла глаза и опустила голову, стыдясь своих чувств.
— Да, — тихо призналась она. — И от этого все становится только ужаснее. Я очень люблю его. Стоит мне его увидеть, и мое сердце… о, мое сердце…
— Даже когда он так обращается с тобой?
— Он не всегда такой жестокий. Иногда я вижу его таким, каким он был, когда мы с ним познакомились. О Калаба, иногда мне так хорошо с ним, что мне кажется, будто я лечу в облаках, — сказала Юлия. Ей хотелось, чтобы ее подруга поняла ее.
Калаба ее прекрасно понимала. Она очень хорошо знала Кая. Юлию она знала еще лучше. И он, и она были страстными людьми и эгоистами. В настоящий момент чувство восторга, которое они испытывали по отношению друг к другу, пока держало их вместе, но очень скоро на смену этому чувству придет разочарование и недовольство, и они начнут искать радость и восторг на стороне.
Впрочем, Кай уже начал вести такую жизнь, хотя Юлия еще и не знала об этом. За шесть месяцев, прошедших после свадьбы, Кай провел несколько часов с одной блудницей из дорогого борделя. Калаба узнала об этом от него самого. Кай во всех подробностях описал ей свои похождения, ожидая, что ей это покажется интересным и увлекательным. На самом же деле это показалось ей омерзительным, хотя она и не подала вида. Кай сказал, что развлекался с блудницей, потому что не хотел обижать свою жену, потому что любит Юлию и не хочет, чтобы его вторая натура вышла из–под контроля. Калаба одобрила его тайные похождения и его разговоры об этом с ней по одной причине: из–за Юлии.