Вейн
Шрифт:
В который раз приземлившись, Юрка вставать не стал. Сплюнул розоватую слюну и тронул языком зуб. Качается. Вот черт! Как сопляка сделал. Конечно, хорошо, когда папаша есть – научил сыночка приемчикам.
Егор, улыбаясь, подобрал оба арбалета и один протянул Юрке. Он нехотя поднялся, отряхнул куртку. Сунул руку в карман.
– Всю ягоду передавили.
– Тоже решил озаботиться пропитанием?
– Не все же тебе зайчишек бить, – огрызнулся Юрка.
Егор быстро глянул на него.
– А я думал, ты узел ищешь.
– Не твое дело!
– В монастыре – да. Но не тут.
Егор шел впереди и, что самое обидно, ориентировался по Юркиным меткам. Чингачгук, блин. А сам через узлы только в качестве груза и годен.
– Куда ты пойдешь, если найдешь его?
– Куда надо.
– Евсей расстроится.
– Переживет.
– И Михаил Андреевич.
Юрка промолчал.
– Возьми меня с собой.
– Чего?!
Натадинель повторил.
– Интересно, что ты будешь делать в чужом городе без копейки в кармане?
Егор тронул себя за запястье.
– Ты же продал часы. И я продам.
– За механическое старье много не дадут.
«Наверное», – добавил Юрка мысленно. Черт его знает, сколько они стоят на Середине.
– Придумаю что-нибудь. Мне, главное, Грина найти. Ты же сам сказал, он в «Хрустальном колокольчике». Может, деньги и не понадобятся.
– Что, жалко часики?
Егор оглянулся:
– Отцовские. Он с руки снял и отдал, когда я в первый класс пошел.
Надо же, какие нежности!
– Так возьмешь?
Юрка усмехнулся ему в лицо. Сказал с удовольствием, растягивая гласные:
– Не-а. Я же – не поводырь. А ты – не вейн. Усек? Это физически невозможно.
Взгляд у Егора стал растерянным.
– Так что попроси Евсея, – издевательски добавил Юрка. – А то вдруг он и впрямь расстроится.
Егор резко повернулся и зашагал к скиту. Догонять его не стал – подумаешь, какая цаца! Неторопливо пошел следом, загребая кроссовками хвою. Справа уже виднелась сопка, на которой торчал каменный крест. Комары противно звенели над ухом. Юрка поскреб опухшую щеку и ругнулся. Сегодня тоже ни черта не вышло! Может, снова подкатиться к Евсею? Да ведь не скажет, темнила! Догадался? Или просто боится, что неопытный вейн полезет на рожон? Ну и ладно, сам найдет! Тем более, торопиться смысла уже нет – межсезонье закончилось. Зеленцов наверняка слинял из Бреславля. Юрка вспомнил площадь с каменным рыцарем и беспечного Почтовика на велосипеде, желтую реку, пацанов с удочками. Город, в котором все не так. Выругался с досады. Все-таки странно: почему никто не слышал про Зеленцова? Может, он спился и не работает? Менестрель-то встретил его в кабаке. Юрке представился опухший краснорожий мужик, похожий на соседа дядю Гришу. Наверное, так же орет: «Трубы горят, налей!» И клянчит деньги под рассказы о героических подвигах. «Не хочу», – подумал Юрка с отвращением. Найдет вот такое, и что? Даже в морду не дашь – противно.
Но ему нужно вернуться в Бреславль. В конце концов, хоть что-нибудь ему должно быть нужно!
Михаил Андреевич говорил, апатия – последствие тень-лихорадки. И правда, первое время даже к завтраку поднимал себя пинками. На уроках сидел, не вслушиваясь, голоса учителей сливались с шумом прибоя. Арбалет в руки брал с тоской – скорее бы все закончилось, и его оставили в покое. Пробовал читать про вейнов, убеждая себя, что это поможет найти Зеленцова. Вскоре забросил, все равно на следующей странице забывал, о чем говорилось на предыдущей. Но сейчас-то он здоров. Тогда почему?..
– Стой! – Егор неожиданно схватил за локоть.
– Да пошел ты!
Тоже, навязался на его голову, командовать будет!
Егор толкнул в поросль мелких сосенок и сам нырнул следом, присел на корточки.
– Охренел?!
– Тише, – прошипел подполковничий сынок. – Смотри!
Ну, дом. Из трубы дым поднимается, наверное, Евсей занимается ужином. Юркин желудок отозвался голодным бурчанием.
– Сто раз видел!
– Вон туда, левее!
Там была вытоптана в сухом мху тропка, по которой монах ходил к каменному кресту.
– Ну?
– Глаза протри! Ветки сломаны.
Действительно. Колючий молодняк, окружавший поляну, в этом месте смялся и поредел.
– На мох глянь.
– Это что, кровь?!
– Не знаю.
Егор скинул мешок и отцепил от пояса заячью тушку.
– Сиди здесь, я проверю.
– Ага, я тоже!
– Нет. Тихо надо.
– Я тихо!
Егор посмотрел на него в упор.
– Надо очень-очень тихо.
– У тебя что, мания преследования? – разозлился Юрка.
– Давай так. Если все нормально, встану посреди поляны и крикну, что я дурак. Но ты сидишь здесь.
– Крикнешь десять раз.
– Договорились, – быстро сказал Егор и прежде, чем Юрка успел хотя бы кивнуть, исчез в ельнике.
Даже ветки не качнулись, вот ведь… сын полка!
На поляне было тихо. Если кто и сидел в доме, то высовываться не собирался, а через толстые стены звуки не доносились. Звенели комары, радуясь, что добыча лежит неподвижно.
Юрка по привычке глянул на запястье и чертыхнулся шепотом, не найдя часов. Пришлось считать про себя, стараясь не торопиться. Когда закончилась полусотня, от раздражения был готов ругаться в голос. Представилось, как Егор сидит за кустами и радуется – разыграл идиота! Юрка шлепнул себя по щеке. На пальцах осталась кровь и раздавленный комариный трупик. Брезгливо вытер о траву. Ничего, он тоже посмеется, когда этот бравый воин начнет орать на весь лес.
…Девяносто восемь, девяносто девять, сто. Сто один…
Хрустнула ветка. Егор выбрался на четвереньках, лег рядом и сразу приспособил под руку арбалет. На лбу алели свежие царапины, смотрел Натадинель хмуро. Нет, это не розыгрыш.
– Двое сидели в кустах. Когда Евсей шел мимо, дернули к себе. Тот сопротивлялся. Кровь, думаю, его. Вряд ли монах ножом отбивался. Потом отнесли в дом. Капало. Кровь еще пахнет.
– Врешь!
Егор полоснул взглядом, и Юрка сразу поверил. Спросил растерянно:
– А… он жив?
– Надеюсь.
– Так нужно туда!
– С чем? Два арбалета на полтора стрелка. – За половину, очевидно, посчитали его, Юрку. – Мы не знаем, сколько их там и чем вооружены, – продолжил Натадинель. – Могу поспорить, следят из окон. Скрытно не подберешься. Нужно проверить сначала, но как?
– Давай посвистим, кто-нибудь выскочит.
Егор посмотрел на него, как на недоумка.
– А потом окажется, что их там взвод, и они быстренько прочешут ельник.
– Но надо же что-то делать!