Везде чужой
Шрифт:
Затем последовал калейдоскоп событий в стране, представлявший собой окрошку, трудно перевариваемую рассудком.
В городе Кряже бастовали рудокопы государственных копей, недовольные низким коэффициентом повышения зарплаты, не поспевающим за ростом инфляции. Руда в копях давно кончилась, рудокопы "лопатили" породу, живя на государственной дотации, но свои права "качали" исправно. Плавильщики из Чавунска выражали им гневный коллективный протест, так как прекращение работ рудокопов вело к снижению поставок из Кряжа металлолома изношенного шахтного оборудования, что, естественно, сказывалось уже на зарплате плавильщиков.
В
В Пищеводске соревнование камнеедов закончилось победой столичного спортсмена, осилившего двенадцать килограммов гранулированного известняка. Победитель дал интервью, через слово прикладываясь к бутылке с пятипроцентной соляной кислотой и отрыгивая в микрофон углекислым газом. Он посвятил свою победу лидеру партии Национального возрождения и выразил соболезнование двум женам сильнейшего соперника, скончавшегося на одиннадцатом килограмме от разрыва кишечника из-за непроходимости газов.
Дали также новости из Соединённых Федераций Забугорья, показав офис бюро ликвидации, где занимались устранением не прошедших медицинский тест на генетическое соответствие узаконенному статуту, а также сафари с пулемётами в пустыне Браскана на ящероидных мутантов одичавших коров. Дипломатические отношения, в начале перелицовки Республиканства чуть ли не приведшие к братанию народов, уже лет тридцать были разорваны, и новости из Забугорья сейчас вылавливались из эфира. Основательно препарированные, они сопровождались гневным голосом диктора, обвинявшим забугорцев в антигуманизме, чуждом республиканскому народу.
Все информационные сообщения перемежались рекламой товарной биржи, предлагавшей широчайший ассортимент товаров от брикетов быстро разваривающегося высококалорийного супа, вырабатываемого из донного ила общебиологических отстойников, до мембранных контрацептивов многоразового пользования, не требующих стирки.
Наконец местное РТВ вклинилось со своими событиями. Губернский муниципалитет утвердил подушный налог за пользование общественными туалетами, поскольку начавшая взиматься полгода назад плата за их посещение отпугнула жителей, что привело к ухудшению санитарного состояния улиц и подворий. Одновременно на заседании муниципалитета рассматривался вопрос о расширении круга лиц, пользующихся бесплатным проездом в общественном транспорте. К уже имеющим эти льготы работникам муниципалитета и центурии были подключены престарелые, достигшие девяностопятилетнего возраста, а также обоюдобезногие калеки, получившие травмы на производстве. Проект постановления о включении в список на льготы одноногих лиц, а также лиц, получивших аналогичные травмы в бытовых условиях или с врождённым безножием, был забаллотирован и передан в подкомиссию социальной справедливости на доработку.
Центурскую сводку дали только в конце блока новостей. Миловидная дикторша, которой впору было рекламировать нательное бельё, если бы она умела улыбаться и строить глазки, суконным языком поведала об убийстве в городском парке трёх членов воровского
Увидев фоторобот на себя Таксон не удержался и хмыкнул.
– Доволен?
– жёлчно осведомился Петруз.
Таксон пожал плечами.
– По такому фотороботу им нужно искать меня в гробу.
– Не понял?
– поднял бровь Петруз.
– Здесь я больше похож на хлюпика, шарившего по моим карманам.
На скулах Петруза вздулись желваки.
– Идиот!
– прошипел он.
– Чему радуешься?! Думаешь, в центурии нет фотографий трупов?
Таксон смешался. Кажется, здесь интуиция подвела его.
– Плевать в центурии хотели на распри ночной гвардии. Там о них и так всё знают - половина центурии на содержании цеха. Им нужна наша группа!
– Тогда зачем этот фоторобот?
– А чтобы тебя, болван, успокоить! Ты...
Тираду Петруза оборвал зуммер интеркома.
– Да?
– включил динамик Петруз.
– Пет'ус?
– спросил голос Андрика.
– Слушаю.
– Тебя 'ут какой-то цен'ур с'ашиват.
– Я что, сильно нужен?
– Угу.
Петруз помолчал, выразительно смотря на Таксона.
– Ладно, давай его сюда.
– Мне исчезнуть?
– спросил Таксон, когда Петруз отключил интерком.
– Сиди! Если по твою душу - прочитаем по его реакции. Такого хода они от нас не ждут.
Дверь распахнулась, и в комнату вразвалочку, по-хозяйски, вошёл пухлый, небольшого роста центур в форме лейб-поручика. Был он молод, но набрякшее, багровое лицо говорило о том, что кое-что от запретного плода в жизни ему перепало и даже пресытило.
Надменным взглядом обведя комнату, центур уставился на сидящего в кресле Таксона и спросил:
– Ты - Петруз?
– Я, - мрачно отозвался со стола Петруз. Правая нога его снова закачалась, а левую он поставил на пол в твёрдый упор. Из такого положения получался жестокий, неожиданный удар, способный сломать челюсть.
Таксон встал и сменил кассету в видеоприёмнике.
Центур перевёл взгляд на Петруза, икнул.
– Нормально.
Дохнув на Таксона перегаром, он отстранил его плечом и плюхнулся в кресло.
– Ничё живёте...
Он снова посмотрел вокруг и, увидев кружку Никифра, сунул в неё нос.
– Фи, суррогат...
– протянул разочарованно.
– Что надо?
– грубо осадил Петруз.
– Пойла надо!
– нагло заявил центур.
– Может, и кобылку предоставить?
Нижняя губа центура чванливо отвисла.
– Не гоношись, парень!
– гаркнул он Петрузу, который годился ему в отцы.
– Я от Вочека, за мздой. Так что, наливай.
– Ах, от Вочека...
– Петруз встал и подошёл к центуру.
– Такого гостя уважим.
Коротким резким ударом в нос он опрокинул центура вместе с креслом. Описав сапогами широкую дугу в воздухе, лейб-поручик растянулся на полу. Петруз поднял его за шиворот.
– Ещё уважить?
Центур обалдело смотрел в пространство. Похоже, удар вышиб из него остатки мозгов, и он не понимал, что от него хотят. Руки плетьми висели вдоль тела, и он даже не делал попытки вытереть с лица кровь.