Вглядись в его лицо
Шрифт:
Элен прекрасно понимала, почему Билл поверил жене. Кэрол производила впечатление идеальной жены и матери. Она читала малышам, надев костюм Матушки Гусыни; ставила детские спектакли в «Доме Шарбоннэ». Поняв, что ее замысел провалился, Кэрол, должно быть, решила искупать вину всю свою жизнь.
Билл покачал головой.
— Чтобы заплатить выкуп, пришлось залезть в деньги Тимоти, положенные на его имя моим тестем. Родственники Кэрол… очень богатые люди. Средствами распоряжался семейный юрист; он одобрил наши планы. Видимо, помимо
Элен покивала. Да, вполне вероятно, что именно так все и было.
— А может, они с Муром заранее поделили между собой выкуп. Кэрол заявила, что часть денег возьмет себе. Естественно, Мур не возражал. Как именно она их передала?
— В спортивной сумке. На этом настоял похититель.
— Вы пересчитывали деньги перед тем, как сложить их в сумку?
— Нет. С чего бы? — Билл покачал головой. — Мы упаковали пачки купюр, Кэрол взяла сумку и уехала.
Элен покачала головой. План замечательный… но он провалился.
— Если бы Мур вернул Тимоти, — задумчиво заговорил Билл, — никто бы ничего не узнал и мы бы жили как раньше. Но с самого начала все пошло не так. Мур застрелил няню, а Тимоти не отдал. Зачем ему понадобился ребенок?
Элен рассказала Биллу Брейверману об Эми Мартин. Подружка Мура хотела ребенка, но не могла иметь детей. Билл скорчил недоверчивую мину.
— Почему же она потом отказалась от него?
— Вам, должно быть, известно, что у малыша нашли врожденный порок сердца. Кэрол сказала, что читала мои статьи о нем.
— Я тоже их читал.
— Вот так и вышло, что мальчика отдали на усыновление. Он долго лежал в больнице, и никто к нему не приходил. И в конце концов Тимоти Брейверман стал Уиллом Глисоном.
Билл неприязненно поморщился.
— Вы пытаетесь уверить меня в том, что в нашей стране можно украсть ребенка, потом отдать его в приемную семью и выйти сухим из воды? Такое невозможно! На каком-то этапе полиция или органы опеки непременно должны поймать мерзавцев за руку, уличить их в обмане! Ведь наверняка дело проходит множество инстанций, проверок…
Элен кивнула:
— Совершенно верно. Потенциальных приемных родителей проверяют очень тщательно. Ко мне приходили домой, проверяли мои бытовые и материальные условия, беседовали со мной. А родителей, которые собираются отказаться от ребенка, не проверяли вообще. Правда, странно?
Билл вздохнул и ссутулился.
— В голове не укладывается… Что сделала Кэрол со мной и с Тимоти… Из-за денег!
— Человек, загнанный в угол, способен на все. — Элен замолчала. После того как она выговорилась, ей почему-то стало легче. Наверное, от усталости. А может, потому, что самое страшное закончилось. — Как бы там ни было, сейчас мы уже не вправе осуждать Кэрол. Она попала в отчаянное положение и придумала для себя выход, который оказался ужасным. В результате несколько человек погибли… в том числе и она сама.
Неожиданно в разговор вмешался полицейский Хэлберт:
— Я вижу перед собой двоих родителей. Оба они любят одного и того же мальчика. Ни один из вас не сделал ничего дурного. В шахматах такое положение называется патовым. Мне искренне жаль вас обоих.
— Спасибо, — ответила Элен, которой нечего больше было сказать.
Билл Брейверман глубоко вздохнул и посмотрел на нее в упор. Он словно впервые видел ее. Наконец-то он узнал правду… и теперь мучился, как прежде Элен.
— Извините, — сказал он, помолчав.
Элен кивнула, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— И вы меня извините. — Она заставляла себя говорить. Она чувствовала себя обязанной рассказать Биллу еще кое-что. — Мне очень тяжело вас мучить, но я должна рассказать, как умерла Кэрол. Она искупила свою вину. Она отдала свою жизнь за Уилла. За Тимоти. Она закрыла его собой.
— Что случилось? — У Билла задрожали губы, и Элен все ему рассказала. Потом Билл всхлипнул и разразился хриплыми, задушенными рыданиями. Его широкие плечи сотрясались. Он уронил голову и закрыл лицо руками.
Вдруг послышался негромкий стук. Двери отделения распахнулись, и в зал ожидания выглянула медсестра.
— Элен, вашему сыну сделали рентген.
— Как он? — спросила Элен, вскакивая.
— Врач даст вам полный отчет, — ответила сестра, и Элен направилась ко входу в отделение неотложной помощи.
— Нет, погодите! — Билл резко вскинул голову. Глаза налились кровью, на щеках блестели дорожки от слез. Он со свистом втянул в себя воздух. — Я его отец. Можно мне тоже войти?
Элен повернулась к нему.
— Билл, если не возражаете, подождите еще немного. Он пережил страшное потрясение. Посидите пока здесь. Я скоро выйду и все вам расскажу.
— Он — все, что у меня осталось. Бога ради, сжальтесь, я ведь только что потерял жену!
— Речь сейчас идет не о вас и не обо мне. Речь об Уилле.
— Тимоти, — поправил ее Билл, вставая и вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Как бы его ни звали, сейчас ему необходим покой. Ему нужна я. — Элен заметила, как в глазах Билла, еще не просохших от слез, появляется прежняя враждебность. — Вас он пока не знает.
Полицейский Хэлберт тоже встал.
— Мистер Брейверман, она его усыновила, и она по-прежнему его мать.
— Никакая она ему не мать! — отрезал Билл, и Элен сглотнула подступивший к горлу ком.
Медсестра отделения неотложной помощи властно ткнула в Билла рукой.
— Сэр, вы внесены в список ближайших родственников мальчика?
— Нет.
— Ну а миссис Глисон внесена. Согласно анкете, она его мать, и по нашим правилам я могу допустить к мальчику в палату только ее. Вам с нами нельзя.