Входят трое убийц
Шрифт:
Залившись резким смехом, директор банка во второй раз раздавил в пепельнице сигару.
— Можно подумать, я попал на допрос в пещеру доврского короля, — воскликнул он. — Аллан Ванлоо пережил шок, он потерял брата, ему нужно подкрепить нервы, и поскольку престарелая миссис Ванлоо держит спиртные напитки под замком, он спешит в город выпить в дешевом кабачке — возможно, у него туго с наличными. И этого довольно, чтобы все сплетницы в квартале, сдвинув головы, зашептались: вот идет убийца! И это присловье передают дальше людям, которые…
— Продолжение нам известно, — заверил его Эбб. — Но ответьте только на один
— Потому что я христианин! — зарычал банкир так, что задрожали стекла. — Потому что я не хочу давать ложных показаний против своего ближнего! А под ложными показаниями я подразумеваю досужие сплетни, на основе которых праздные люди способны возводить безумные теории, которые… Всего хорошего! — И Трепка скрылся в саду с огрызком сигары в зубах.
Двое оставшихся в комнате членов скандинавского детективного клуба задумчиво посмотрели друг на друга.
— Это что, окончательный разрыв? — спросил поэт. — Начало гражданской войны между скандинавскими народами?
— Не думаю, — успокаивающе сказал доцент. — Если Трепка умолчал о том, что видел, то лишь потому, что в глубине души он и сам сомневается. Меня не удивит, если окажется, что он предпринял самостоятельное расследование, в точности как вы!
— Кстати, о расследованиях, — сказал Эбб, убирая челку со лба, — не нужны ли вам деньги, дорогой Люченс?
— Что вы сказали? — растерянно переспросил доцент. — Не нужны ли мне деньги?
— Боже мой, да это со всяким может случиться. Так нужны или нет?
— Нет… Но почему вы спрашиваете?
— Просто чтобы предостеречь вас от частных банкиров! Они дерут такие проценты, что обращаться к ним можно только в случае крайней нужды!
— Вот как! — серьезно ответил Люченс. — И в самом деле, по-моему, я слышал об этом еще от кого-то. В особенности предостерегают от некоего месье Терона с виллы «Душенька»… Знаете вы такого?
— Лично нет, но мне случается проходить мимо его виллы. И когда вижу его с маленькой дочерью на коленях, я всегда вспоминаю троллей с рисунков Вереншольда. [40] Еще раз повторяю, дорогой Люченс, если вам понадобятся деньги, обращайтесь не к нему, а ко мне! Мой последний поэтический сборник, слава богу, разошелся очень хорошо.
— Искренно рад, — сердечно сказал доцент. — Спасибо за предложение, но, к счастью, у меня есть и аккредитив, и чековая книжка шведского банка.
40
Вереншольд, Эрик (1855–1938) — норвежский художник, иллюстрировавший, в частности, норвежские народные сказки.
И мужчины простились друг с другом с важностью, достойной авгуров. А через десять минут Эбб уже шел к доктору Максансу Дюроку.
2
У себя в приемной, куда впустили наконец норвежского поэта, доктор держался подчеркнуто профессионально. Встреча в парке виллы Лонгвуд, несомненно, выветрилась у него из памяти. Он тщательно и долго выслушивал легкие поэта, после чего заявил, что никакой опасности нет, и при разумном образе жизни в здешнем климате пациент может дожить до самого почтенного возраста.
— Стало быть, мне не грозит внезапная кончина, постигшая нашего общего знакомого Артура Ванлоо? — спросил Эбб с лучезарной улыбкой, которая обыкновенно обезоруживала даже критиков из «Тиденстайн».
Доктор сдвинул брови, образовавшие на переносице черный узел, и внимательно вгляделся в лицо Эбба.
— Ах да, конечно, — пробормотал он наконец, — мы встретились в парке… Нет, если вы будете жить так, как я сказал, беспокоиться вам не о чем. Хорошо…
Излишне говорить, что визит поэта к доктору был вызван не медицинскими, а детективными причинами. Эбб прекрасно знал, в каком состоянии его легкие. И, обложив свою добычу-доктора, он не собирался ее упускать. Он заулыбался еще лучезарнее и вовсю заработал языком.
— Да, мы встретились в парке… Я слышал, вы собирались провести вскрытие, а потом узнал, что результат оказался именно таким, какого следовало ждать. Я очень рад. Мы ведь все читаем детективы, а меня и двух моих друзей, как ни странно, попросили стать членами комитета по изданию детективных романов… Кстати, мы все трое познакомились с Артуром Ванлоо. И когда на следующее утро мы узнали о его смерти…
При первых словах Эбба брови доктора сошлись еще плотнее, но при слове «детективы» его лицо слегка прояснилось, а когда поэт назвал «комитет по изданию детективных романов», черная борода раздвинулась в улыбке — улыбке, выражавшей олимпийскую иронию. Было очевидно, что доктор Дюрок имеет совершенно определенное и недвусмысленное мнение о ценности упомянутого литературного жанра с медицинской точки зрения и мысль о комитете, призванном заниматься исключительно такого рода книгами, показалась ему настолько комичной, что в ней было даже нечто патетическое.
— Diable! [41] — воскликнул он, когда Эбб исчерпал поток своего красноречия. — Комитет по отбору детективных романов! И вы член этого комитета! И потому смерть Артура Ванлоо навела вас на размышления! Разумеется, эти размышления заслуживают всяческого внимания! Разумеется, их стоит обсудить! Позвольте же спросить, cher Ma^itre, в чем эти размышления заключаются?
— Сразу после того, как мы расстались, — в том же тоне ответил Эбб, — я кое-что нашел в парке. Кое-что спрятанное за кустами. Я нашел вот это!
41
Черт побери! (фр.)
И театральным жестом он протянул доктору обрывок серовато-коричневой оберточной бумаги. Нельзя сказать, что находка произвела на доктора впечатление.
— Вы нашли эту бумажку, — блеснув глазами, удостоверил он. — И какие же выводы сделали вы из вашей находки, cher Ma^itre?
— Я подумал, — ответил Эбб, — быть может, это была обертка пакета, о котором вы, наверно, тоже слышали. Несколько дней назад велосипедист-рассыльный потерял пакет и по радио сообщили, что пакет разыскивает местная полиция. Пакет был отправлен аптекой Pharmacie Polonaiseи в нем был опасный яд — чистый никотин.