ВИА «Орден Единорога»
Шрифт:
Битька похолодела: неужто драконище действительно принял ее за какого-то маньяка? Вот и следил за ней всю дорогу в виде тучи. Но тут рядом появилась гигантская голова, и глаз размером с телевизор заговорщицки ей подмигнул.
Немного времени спустя Битька пришла в себя довольно далеко от места происшествия, похоже даже с другой стороны горной гряды. Она стояла на поголубевшей уже дороге среди длинных теней корабельных сосен. Кажется, дракон посоветовал, ни о чем не беспокоясь, спускаться по этой дороге. И тогда на пути ей встретится «недурное местечко, где можно перекусить и сложить на отдых усталые мощи».
Битька потрясла головой, прогоняя остатки тошноты,
Из гитары раздались, усиленные до непереносимости, протяжные стоны духа. Затем показалась и его всклокоченная голова.
— В подобную ночь, как говаривал Боб, мое любимое слово «налей». С этим, детка, что-то нужно делать. Кефир, конечно, имеет крепость в один градус. Но, как говорят местные крестоносцы на двадцатом году осады Иерусалима: это не та крепость, какая нам нужна.
— Что-то ты путаешь на счет крестоносцев, — ехидно сощурилась Битька. — Да еще и далеко не ночь.
— В глазах темно. Я устал быть послом рок-энд-ролла в неритмичной стране. И, вообще, моя голова — там, где Джа. О, как меня на БГ-то провыперло!»Греби в сторону кабака, детка, иначе я за себя не отвечаю!
— Я-то тут при чем?
— Твоя вина — в отсутствии вина, бэби! — и дух провалился обратно, в черное, гулкое чрево кунгур-табуретки.
— Цитатник Мао Цзедуна, — фыркнула Битька и зашагала туда, куда и саму ее настойчиво влекли пустой желудок и гудящие ноги. Или ей это показалось, или в запахи леса потихоньку начали вплетаться ароматы жарящегося мяса и пекущегося хлеба.
…Сосны высоки, но этому дереву они по пояс. А при всем том, оно кажется приземистым потому, как обхватить его — все равно что шестиподъездную пятиэтажку. Впрочем, это дерево — одно-подъездное. Единственная его дверь гостеприимно распахнута, и именно из нее, и еще из круглых окон, обналиченных сплетенными в замысловатые узоры тонкими ветками, доносится с ног сбивающий аромат чудовищно сытного и вкусного ужина. Аромат схватил Битьку за нос и… дернул.
Пулей влетела девочка в харчевню, а там уж запах обхватил ее десятком теплых рук, усадил за стол и в мгновение ока материализовался в дымящееся жаркое, молоко в покрытой бисером холодных капель глиняной крынке, каравай хлеба и груду незнакомых плодов. Уничтожая предложенное, Битька нежно поглаживала карман: впервые в своей жизни она могла съесть, что хочется, сколько хочется и расплатиться не напрягаясь.
Осоловелую девочку проводили наверх в уютную комнату с одной кроватью. И, надо заметить: если карманы ее уже не так тянули к земле, то вина здесь уже духа гитары, добравшегося-таки до местного погребка.
Все было просто сказочно. Битька закрыла дверь, разделась, аккуратно сложила вещи, огляделась в поисках зубной щетки — увы, без этого ритуала придется обойтись — и бухнулась в кровать. Немного Битька беспокоилась на тот счет: не появятся ли здесь же и ее новые знакомые. Не дракон, конечно, и не гном, и даже не лурды. А местные «крутые». Весь кайф поломают (да ладно, лишь бы не кости!).
И точно: залаяли собаки и секьюрити, застучало, забренчало. Короче, «как раздастся шум да гром — не пугайтеся, это все те же лягушонки в коробчонках».
Вверх по лестнице затопотали короткие ножки прислуживающей гостям, похожей на булочку в чепце, гномихи.
— Черта с два! Я уже сплю, — решила Битька в уме в ответ на аккуратный стук…
…События должны были активно продолжиться. Должно было состояться Битькино выступление с исполнением Цоевских «Баллады»и «Дом стоит. Свет горит». В результате Битька заручилась бы поддержкой мрачного крестоносца с тремя шрамами, познакомилась бы с местными мойщиками паланкинов и накормила бы их роскошным ужином. «Лягушонки в коробчонках», несмотря на героическое сопротивление хозяина таверны «У Тум-дуба», должны были повести себя аналогично поведению их собратьев по разуму в кафе «Миф», погнаться за укрывшейся в своем номере Битькой и старательно ломиться в ее дверь. Собственно говоря, они и ломятся (не сами, а их дуболомы). Именно в это выламывание двери и перерос упомянутый выше аккуратный стук. Но так как запоры на двери пустили вдруг многочисленные побеги, оплели проем и расцвели цветами, листьями и маленькими стрекочущими жучками, то фактически все эти события переносятся на неопределенное время.
Важна лишь мысль, последняя, уплывающая корабликом в сон мысль, не оставшаяся незамеченной Деревом: «Вот бы такой дом для всех сирот…»«Хм… — подумало Дерево, — неплохая идея».
ГЛАВА 8
Проснулась Битька классически: с ощущением, что она дома, и с последующим вопросом: «Где это я?».
Первому способствовал доносящийся откуда-то из бодрящей прохлады появившегося за ночь в стене окна звук, напоминающий жужжание мотоцикла. Однако же, Битьке, подобно многим и многим героиням литературных произведений, попавшим в подобные ситуации, пришлось признать, что несмотря на стремительно нарастающий цивилизациеобразный гул, она все-таки именно «где-то».
Помимо знакомого по вчера интерьера в пользу нахождения не в своем мире наглядно свидетельствовал Дух, уныло слоняющийся по комнате, заглядывающий в разбросанные на полу бутылки и распинывающий порожние.
«Классическое рокерское похмелье,»— констатировала Битька, помахав рукой Духу, дабы тот отвернулся, позволив ей натянуть джинсы и футболку. Дух укоризненно глянул переполненными тоской по пиву глазами и демонстративно уткнулся лицом в стену.
Облачившись, Битька подскочила к окну — как раз в этот момент грохот дорос до предела и оборвался у ворот таверны. Нечто, издававшее его, подняло пыль до небес, и Битька расчихалась.
— Между прочим, — капризно заметил дух, — похмелье — неотъемлемая часть системы образов как российского, так и зарубежного рока. А пиво — один из самых светлых его символов. Например, у Цоя именно пиво обозначает приход весны: «Весна — я уже не грею пиво…», а вовсе не гнезда ласточек, цветы сливы или там ветерок китайских средневековых поэтов…
Пыль осела. Занавес был поднят, и перед Битькой как на сцене возникли две колоритные, на ее взгляд, фигуры: конь и, опять-таки, мужчина.
— Между прочим, — продолжал дух, постанывая, — пиво в некоторых случаях, вообще является определителем, так сказать, породы человека, его морфемы. Выявителем системы ценностей индивидуума, можно сказать. Короче, позволяет отличить человека от гопа…
«Мужчина», а также можно сказать — «незнакомец»был трудно определяемого возраста, так как был сед, но чернобров и юношески гибок, а манерой поведения и вовсе запутывал: взгляд его был весьма самоуверен и надменен, но впечатление важности изрядно портилось шмыганьем носом и попытками сбросить вцепившееся в сапог маленькое оранжево-зеленое существо, кроме того — другой его сапог расшнуровался.
Источник же мотоциклетного ора и пыли представлял собой обыкновенную лошадь, в равной степени с хозяином потрепанную и припорошенную песочком.