Вид с холма (сборник)
Шрифт:
В полночь на площади перед аэропортом под тусклыми фонарями табун поджидали мотоциклисты из соседнего поселка. Их собиралось человек десять. Завидев на шоссе множество прыгающих огней, они устраивали такую какофонию, что из аэровокзала выскакивали заспанные пассажиры. А уж встречали табун с таким напором дружелюбия, что он нередко переходил в хамство — чуть ли не отрывали наши брелоки.
Шумной ватагой Семен и мы, его свита, вваливались в аэровокзал, у буфетной стойки пили кофе, потом, без всякой рекламы, снова вскакивали на машины и с особым шиком устраивали мотородео — демонстрировали встречные
— Безобразие! И что милиция смотрит?!
А менты спокойно смотрели издали из патрульных машин. В законе ничего не говорилось о таких представлениях, а раз нет, значит, можно. Да и втайне мы нравились ментам: квартиры мы не грабили, с ножами не ходили, а уж машинами управляли — многим «профи» поучиться.
Мы показывали фигурное катание, потом прыгали с доски через два лежащих мотоцикла. Мы были настоящими каскадерами! Особенно наш лидер — Семен. У него даже брала интервью одна корреспондентка, о нем напечатали в газете.
— Все это шелуха! — говорил Семен поклонникам. — Из «Явы» много не выжмешь, а наши агрегаты вообще дерьмо. Достать бы настоящую иномарку, показал бы класс.
Семен заканчивал родео эффектным прыжком, тут же подъезжал к Лиле, она садилась на мотоцикл и прижималась к своему кумиру. Семен издавал прощальный сигнал и гнал в сторону Дербышек. Мототабун вскипал, все разъезжались по домам.
Около Дербышек Семен имел кирпичный гараж. Когда-то гараж принадлежал заведующему стройбазой. За гаражом на склоне оврага целыми днями ошивались местные алкаши. Завидев в гараже завбазой, просили стакан, «щас вернем», — говорили и никогда не возвращали. Раз попросили, а завбазой возился со своей «Волгой» и под горячую руку послал мужиков куда подальше.
— Ну смотри, гад, пожалеешь! — хмыкнули те и ушли.
А ночью гараж вспыхнул, как спичечный коробок — сгорел вместе с «Волгой», только кирпичная кладка осталась.
— У завбазой крупы полно, он приобрел новый транспорт и гараж дюралевый поставил, — объяснял Семен Лиле. — А я навесил крышу, настелил полы, оборудовал бункер. Клево, верно?
В бункере на видавшем виды столе были разбросаны бобины для «мага», стены разрисованы эмблемами футбольных клубов, обклеены кинозвездами, рекламами японских мотоциклов. Ясное дело, каждая хорошая реклама несет элемент мечты. У Семена мечта была четкая:
— Вот подожди, подкоплю крупы, достану «мицубиси» или «ямаху», тогда покажу класс, — говорил он Лиле и уже представлял, как несется на роскошной, мощной, сверкающей никелем машине, как участвует в мотогонках, и не где-то в масштабах страны — это тесно кипучей натуре, — на всех континентах. Он уже пересекал огромные пространства, видел себя победителем международного ралли, слышал восхищенные возгласы…
Незаметно пролетало лето, и вот уже один осенний день сменял другой, уже опадала листва в загородных лесах, а по утрам на шоссе появлялась изморось. Осенью по ночам на мотоциклах было несладко — в лицо бил ледяной, упругий ветер.
С первым снегом Семен приказал устроить закрытие сезона. Стояла холодная темная ночь, но на последнее родео съехалось не меньше
— Во дает, чувак. Рекорд Европы! — со знанием дела бросил Костя. — Щас пойдет на мировой!
И точно. Семен дал команду поставить еще два мотоцикла и для разгона, плавно сбросив скорость, отъехал подальше от подкидной доски. Погазовал на холостых оборотах, чтоб убедиться в надежности движка, поправил шлем, пригнулся и, слившись с машиной, дал полный газ. Тяжелую машину подкинуло в воздух и пронесло над препятствиями, как огненный снаряд, но, приземляясь, заднее колесо повело на скользком покрытии. Мотоцикл завалился и, высекая из асфальта сноп искр, ударился о бордюр и, точно заарканенный зверь, продолжал реветь и дергаться, подминая под себя всадника.
…Когда приехала «скорая», Семен лежал на газоне и бормотал:
— Шелуха, чуваки! Все равно перепрыгну!.. А у нас с тобой, Лиль, чистые чувства, верно?
До больницы «скорую» сопровождал весь мототабун. Мы двигались сбивчиво, гуськом, словно траурный эскорт. В больнице сказали, что с Семеном «ничего серьезного» и через два дня его выпишут, но мы все равно долго кружили около корпуса, подавленные, растерянные, как всякий табун, потерявший вожака.
Мужчины «определенной» профессии
Три года я проработал на автостанции. Только однажды достался мне клиент — в костюме с иголочки, рожа плоская, как блин. Застопорил машину в боксе, врубил музыку — сажает аккумулятор, олух.
— Этого надо потрясти, — на ходу бросил мне Вадька.
Я только попробовал сцепление, и мне все стало ясно — надо менять диск, а их на складе не было.
— Ничем не могу помочь, — возвестил франту Василь Петрович. — С этим у нас глухо. Покамест можно поставить старый.
Раскис клиент, таращится на драндулет.
— Отпуск, — говорит, — вылетает в трубу.
А я ему:
— Хана! Сливай воду, — потом отвожу в сторону: — У меня есть свой, почти новый.
— Выручай, — канючит пижон. — Я заплачу.
— О чем речь, — говорю. — Чок! Заметано! Ставь на ТО-2, сам покинься, поболтайся где-нибудь, только никому ни слова.
Часа два верных я снимал коробку, разбирал корзину, а штучки все увесистые. Через час Очкарик кричит, но так, для профилактики, он-то все сечет:
— Ты что полдня с прокачкой колупаешься? Давай веселей!..
— Так ведь вон еще одна машина! То тут подкрутишь, то там, да болты пригорели! — ору, беру на глотку. Только так.
Поставил я клиенту старый диск, затянул потуже: «Все равно, — думаю, — у него, у клиента-то, мозги зашнурованы». А он, как сел, только выехал во двор и ко мне, истошно заорал:
— Ты что ж, гад, мне подсунул металлолом? Он же пробуксовывает! Несет понтяру — почти новый! Эй, мастер!
Подошел Очкарик и стал свидетелем моего позора.
Ну, в общем, клиент оказался профи, и мне вкатили выговор, потом еще один раз попался, и меня турнули из слесарей. Хотели перевести в мойщики, но на это унизительное дело я не пошел.