Вихрь преисподней
Шрифт:
– Не надо, хватит!
– Да что, хватит! Ведь только благодаря мне, да из-за всё той же моей популярности с тобой так обошлись...
– Да уж, обошлись!
– Мягко обошлись! Да за один чемодан с наркотиками ты бы мог до сих пор в тюрьме сидеть! Дебил! И ты почувствовал себя нормальным человеком? Мне упреки делаешь! Наглец!
– Я дебил, дебил! – произнес Не-Маркетинг удрученно и в ужасной тоске. – Если бы не тот день, у меня была бы совсем другая, нормальная жизнь! О ужас, что же тогда произошло? В чем ужасная причина?! Этот дебил в том дне – словно и не я! И вместе с тем – это я! Неужели я был настолько глуп?! Но... Хорошо, давай так: скажи, скажи, если я был такой дебил, то тогда, как
– ...
– О, как бы я хотел встретиться с собой тогдашним! Я бы посмотрел в его глаза, я бы проник через них в его черепную коробку, я бы препарировал его мозг... Что было тогда в его мозге? Ну какая, какая извилина была в нем недоразвита? Кто он был?! Что с ним происходило?!
– О, слушай, я смотрю, ты начал: не надо, не надо о себе в третьем лице, это страшно! У тебя становятся такими дикими глаза!
– А может быть наоборот: какая-то извилина только-только тогда развилась, выросла в его мозге, но черепная коробка подростка в своем росте не поспевала за мозгом подростка и сдавила извилину, и в ней родился бред, нонсенс?!
– Не надо, не надо о себе в третьем лице! – вскричал Иван Бобылев.
Не-Маркетинг вдруг встрепенулся, словно придя в себя.
– Я не шизофреник, нет, и это не раздвоение личности. Но это необъяснимо!.. Что-то в моей голове сломалось тогда. Но почему оно сломалось? Я не могу понять, как я тогда так ошибся в оценках информации. Видно у меня был тогда еще слишком маленький и неразвитый мозг. С его помощью я был не в состоянии ловко оперировать с информациями. Но, о ужас! Если бы это было так просто: в состоянии... не в состоянии...
Не-Маркетинга трясло от озноба.
– Я же сломал себе жизнь!.. – закричал он в ужасной тоске.
– Почему другие тупицы получали из всех несчастий самое большее – двойки на экзаменах и потом пересдавали их, а я получил за свою тупость целую камеру предварительного заключения и целый волчий билет?! – из глаз Не-Маркетинга потекли слезы.
Он продолжал:
– Почему моя тупость сочеталась с такой дикой физической активностью?! Почему я пошел дальше диких фантазий?! Почему я выполнял их?! Другой конец страны, Приморье... Знаешь ли ты, как ловко, как осмысленно я, подросток, приобрел там наркоту?! Да-да, странно! Я сделал почти невозможное! Взрослый бы никогда не смог этого провернуть, а мне удалось, удалось, я был маленький гений в те дни! Неужели это была всего лишь мания, а я – всего лишь банальный сумасшедший?! – на последней фразе голос его стал таким громким и в нем послышалось такое невыносимое страдание, что лицо Ивана Бобылева исказилось.
Не-Маркетинг приблизился к Ивану Бобылеву вплотную и лицо в лицо, трясясь, проговорил:
– Папа, папа, скажи?! Ведь я же не сумасшедший?! – мольба и неимоверное отчаяние были в его голосе.
Вдруг он зарыдал и бросился Ивану Бобылеву на грудь, прижался к ней...
Прошло несколько минут. Всхлипывания его продолжались, но раздавались как-то приглушенно. Он вздрагивал всем телом.
– Нет-нет, ты не сумасшедший, ты был просто дурак, дебил! Маленький тупой и упрямый дебил! – проговорил Иван Бобылев, гладя его по голове. Гладил он как-то быстро, судорожно, механически...
– Да, да, я был маленький человечек с неразвитым мозгом, физически не мог как надо обрабатывать информации... В таком-то неразвитом мозге! Сказать, что полностью не мог их обрабатывать – нельзя. Но был какой-то странный изъян, слом, не мог их обрабатывать правильно, в моем скверно развитом подростковом мозге все что-то путалось, и все мысли, все информации в моем бракованном мозгу выходили без логики и смысла! Но я не был сумасшедшим, если бы я знал, что я сумасшедший – я бы обязательно покончил с собой! Какой мне смысл жить сумасшедшим?! Это была какая-то ужасная ошибка!.. Все эти мысли очень мучают меня. Они омрачают мне жизнь. Я очень сомневаюсь, мне иногда так тоскливо... Мне все кажется, что я – сумасшедший...
Иван Бобылев продолжал судорожно гладить сына по голове, он, кажется, начал теперь гладить еще быстрее, еще нелепее и при этом заговорил:
– Еще бы не затосковать! Твоя жизнь была сломана. Ты даже образования не смог получить с волчьим-то билетом. Вот как тебя теперь обзывают: Не-Маркетинг!.. Конечно, как же ты мог научиться маркетингу, если ты никогда не учился в нормальном институте! С волчьим-то билетом ты и не мог учиться! Так... самообразованием занимался, курсы всякие посещал. Заочный закончил. Уже потом... через много лет. Вот и слушай теперь, как над тобой издеваются все, кому не лень, как сегодня! Но успокойся – ты не сумасшедший. Раз ты сомневаешься в своей нормальности, значит, ты не сумасшедший. Это железное правило!
– Я очень боюсь, боюсь всего, я всегда был трусом, это какой-то звериный жуткий страх, словно я один – зверь в чужом ночном лесу. И кругом – неведомая, таинственная, жуткая опасность. Но иногда, иногда бывают минуты... Люди так достают меня... Как вот сегодня Глава...
Неожиданно Не-Маркетинг полез за пазуху и достал оттуда нож.
– Вот нож... Мне хочется убить!
Иван Бобылев отшатнулся.
– О, нет, лучше убей меня!.. – вскричал певец. В отчаянии он закрыл голову руками. – Я так и знал! Я видел, видел, как ты покупаешь этот нож. Я следил за тобой... Я сердцем почуял, что ты в опасности... О, я растерзаю тебя, если ты посмеешь что-нибудь сделать! Неужели же что-то такое может произойти?! Неужели же, Гвоздик?! О, Гвоздик, маленький мой мальчик!
Вдруг настроение Ивана Бобылева переменилось:
– Этот Глава... Он врет, все, что он говорил вам – это вранье! Он тоже прячет нож. Они все прячут ножи! Я уверен, что вся ваша фирма ходит с ножами.
– Они не знают, – продолжал Не-Маркетинг. – Как близки они бывают к смерти, разговаривая со мной. Я трус. Но в иные минуты я перестаю вообще чего-либо бояться!.. Я познакомился с одним прелюбопытным стариком: он говорит – неандертальцы – они ведь правы. И вот, что я думаю: неандерталец бы не стал размышлять, он бы убил! Просто бы взял и убил. Я так устал, устал от всего этого размышления, я хочу быть неандертальцем! Я ненавижу этот мир! Лучше бы он поскорее рухнул. Мы не подружились с ним с самого начала!
– Ты только что сказал, что ты больше не дебил, что ты можешь нормально соображать! Но ты же опять, опять опасный дебил! – слово «дебил» Иван Бобылев произносил с такой злобой, что каждый раз изо рта его вылетала слюна.
– Нет!.. Нет!.. Я же сказал: купил нож, хочется... Но ничего не происходит. Ужасное не происходит. Я чувствую, как это глупо, как это нелепо, как это ужасно. Что за странная напасть: взять и ни с того, ни с сего убить человека?! Что за идиотизм, что за бред?! Что это даст мне, кроме того, что меня тут же отправят либо в тюрьму, либо в какой-нибудь ужасный сумасшедший дом, где меня будут бить и колоть мне страшные лекарства? Кем надо быть, чтобы такое натворить?! Дебилом! Я – не дебил! Я совершил ужасную вещь, когда был подростком, но она до сих пор таинственна для меня. Я бы отдал всё в этой жизни, чтобы разгадать тайну: как всё это смогло произойти? Сам не знаю, что со мной произошло тогда! Проклятый мозг – он работал не так как надо, с ошибками. Ни один нормальный подросток не выкинул бы такого! В этом тайна, тайна – почему он неправильно обрабатывал информации? Что тогда было, что? Я помню, я был слишком изнурен отсутствием информаций. Эти унылые советские улицы...