Вик Разрушитель 3
Шрифт:
Я кинул взгляд на гостиные часы. Время, которое указывал Брюс для звонка, еще не наступило. Большая стрелка едва-едва переползла восьмерку. А это время ужина, поэтому придется подождать.
— Господин Брюс просил беспокоить его после девяти.
— Понятно, — Иван Олегович снова взялся за газету. — Я позвоню ему, Вик, и все выясню. Тебе, скорее всего, понадобится разрешение на вход в библиотеку и архив, а еще личного водителя с машиной, чтобы возил туда.
Булгаков вряд ли шутил; организация подобных визитов всегда задействует многие службы, и даже моя незначительная персона тоже потребует особого внимания. «Брюсовы палаты» не то место, где можно гулять как по бульвару.
Подумав об этом, я посмотрел на стопку газет, которые изучал опекун. «Дворянская Москва» лежала сложенной пополам поверх других, и именно на этой половине
«Читай свежую прессу». Только сейчас до меня дошло, что значили эти слова! Забавно, что опекун не заметил эту фотографию. Или не придал ей значения. Я схватил «Дворянскую Москву» и жадно прочитал небольшую заметку под двумя фотографиями с матерью и высоким статным мужчиной в черных очках. В самом факте снимков, казалось бы, не было ничего особенного, однако их автор, чья фамилия не была указана, или же редактор, отвечавший за материал, дал пояснение, что после долгих лет семейного разлада «якутский тойон», «золотой князь» Мамонов Георгий и его жена Аксинья из рода Гусаровых наконец-то сделали попытку сближения. Правда, сами супруги не дают никаких комментариев, а просто наслаждаются обществом друг друга. Князь Мамонов на данный момент проживает в отеле «Дюссо», туда уже несколько раз приезжала его супруга. Значит, делал неоднозначный вывод автор, дело идет к примирению. В чем была причина, написано не было, но «по неподтвержденным данным» княжеская чета потеряла новорожденного ребенка, после чего наступил разлад, и княгиня уехала в Москву. Почти пятнадцать лет длилось странное и многим непонятное вялотекущее супружество. Князь Мамонов по каким-то причинам не давал развод младшей жене, что до сих пор вызывает много кривотолков.
Автор статейки определенно опасался касаться жгучей тайны, но задавал здравый вопрос: а в самом ли деле желание княгини развестись с богатейшим сибирским землевладельцем заключалось в смерти младенца? Может, тайна кроется именно в том, что ребенок остался жив и его тщательно скрывают от общества? Тогда, где он сейчас находится? Скрывается под чужой фамилией? Но зачем?
Мне стало совсем не смешно. Этаким образом докопаются до причин. Возможно, некоторые люди знают о них, но не рискуют выкладывать свои соображения по причине личной безопасности. Уверен, что отец мгновенно свернет им головы.
Отец… Я вгляделся в лицо мужчины. Крупный подбородок, жесткая линия скул, лицо с колоритным, сибирским загаром, не таким, как южный, имеющим приятный золотистый оттенок. Здесь же явно поработало жаркое лето и суровые ветра, продубившие кожу. Возле кряжистой фигуры князя матушка глядится такой маленькой, хоть и сама женщина высокая. Не знаю, ракурс, наверное, такой неудачный.
Про Мамоновых я много чего успел прочитать. Предок основал на землях якутов и эвенков свою вотчину благодаря Источнику. Каким образом он нашел его, история умалчивает. Но на том самом месте, неподалеку от своенравной Елюенэ, в будущем ставшей Леной, и казачьего станка Мухтуй была возведена крепостца, а позже вокруг нее стали оседать переселенцы из Руси: разорившиеся дворяне, крестьяне, казаки, беглые солдаты. Кто-то шел в Сибирь за лучшей долей, кто-то не соглашался с политикой Мстиславских — но так или иначе эти люди давали вассальную клятву Мамоновым, усиливая их род. Когда Мстиславские спохватились, что где-то за Уралом растет и крепнет боярский клан, было уже поздно. Оставалось договариваться. Москва очень не хотела иметь под боком мощное и независимое княжество с невероятными природными ресурсами. Потому и зачастили переговорщики Мстиславских в Мухтуй, ставший позже, этак в девятнадцатом веке, Ленском[1] — настоящей столицей Мамоновых.
У растущего боярского рода аппетит оказался отменным. Огромнейшие сенокосные угодья, скотоводство, золотодобыча способствовали быстрому накоплению Мамоновыми капиталов. Мухтай обрастал добротными домами из бревен в два обхвата, с русскими печами и деревянными полами. Усилившийся спрос на сено, овес, овощи стимулировал быстрое развитие огородничества и расширение сенокосных угодий. В зимние морозы крестьяне-ямщики умудрялись за четыреста верст доставлять на прииски или в отдаленные поселки в свежем виде картофель, капусту. Мстиславские, глядя с ревностью на эти успехи,
Конечно, не все было так хорошо и ровно. Случались жестокие стычки с чукчами. Отличные воины частенько докучали Мамоновым, и победить их на своей земле не представлялось возможным. Каждый Глава рода или Старейшина из поколения в поколение стремились свести войну на нет, и однажды пришли к соглашению с местными тойонами, отдав им на откуп право торговать с китайцами и маньчжурами в обход княжеской дани, а сами значительно продвинули свои владения чуть ли не до Охотского моря на юго-востоке и Чаунской губы на севере с правом добывать ценный мех, золото и разрабатывать алмазные копи. Но цена такой сделки оказалась довольно оригинальной, и не все в роду соглашались с ней.
В каждом поколении один из княжичей должен был жениться на местной принцессе, скрепляя таким образом пакт о дружбе и вечном мире. Имея все привилегии своей Семьи, пользуясь поддержкой клана, заложник договора не мог стать Главой рода, как и его потомки. Дети-полукровки становились знатными дарханами и сами позже образовывали свои роды, которые, конечно же, примыкали к клану Мамоновых.
К чести местных царьков, замуж за белого принца они отдавали самую «породистую» девушку, кандидатуру которой обсуждали родственники из обоих родов. Через несколько поколений благодаря грамотному пестованию крови стали появляться очень красивые детишки с характерным для данной местности разрезом глаз и матовой кожей.
Можно представить, какую силу обрел княжеский род, создав мощный союз с якутами, чукчами и эвенками. Мстиславским оставалось только локти кусать и идти на определенные уступки, чтобы золото, пушнина, алмазы и прочие богатства Сибири поступали в государственную казну в нужных пропорциях. Правда, дважды они пытались пойти войной на Мамоновых, и ожидаемо проиграли. Сами же «золотые тойоны», к удивлению правящей Семьи, не хотели отделяться от Руси и не страдали гнилыми идеями сепаратизма. Себя они видели только в составе огромной страны, простирающейся от берегов Нарева до Тихого океана. Но с некоторыми оговорками, чтобы им не мешали жить своим умом. Совместные предприятия? Пожалуйста, но под нашим контролем, исключая золотые прииски и добычу алмазов. Железные дороги до берегов Охотского моря? Почему нет? Но Мамоновы тоже должны с этого что-то иметь. В общем, дружба крепкая без камня за пазухой. Внешнего врага будем бить вместе, но внутри у каждого свои интересы. Именно опасность, исходящая от маньчжур с юга и нахрапистых англосаксов со стороны Тихого океана, заставляла «золотых князей» маневрировать между жерновами уступок и договоренностей.
И то, что во мне течет кровь Мамоновых, что я княжич сильнейшего в Сибири рода необыкновенно грело мое сердце, и как же в такие моменты хотелось быть рядом со своими родителями, дядьями и тетками! Там моя стая!
Но сейчас нужно проявлять осторожность. Мстиславские помнят обиды, помнят свои поражения и не преминут отыграться на Мамоновых, используя очень сильный фактор — меня. Возможно, согласие императора на мою экспертизу, тоже часть хитроумного плана. Говорю же, взрослые парадоксальны в своих желаниях и действиях. Ничто не мешает им договариваться и делить сферы влияния. Почему нельзя в моем случае доказать родство с Мамоновыми честно и открыто?
Кстати, а могли быть подобные прецеденты в прошлом?
— Что там интересного? — мои размышления прервал голос опекуна. Он забрал газету и сразу же увидел фотографии. Вздернул брови от удивления, даже не пытаясь скрыть эмоции. — Вот так дела…
Булгаков кинул взгляд на меня, потом снова на снимки, похмыкал и быстро прочитал заметку. Отбросил ее в сторону, зашуршал стопкой непрочитанной прессы, выискивая что-то свое. Воскликнул оживленно:
— Ага! Вот еще!
И в самом деле, «Утренняя Москва», считавшаяся полуофициальным рупором столицы, тоже опубликовала серию снимков с моими родителями. Как будто ничего интересного в жизни за последнее время не происходило! Я пытался ухватиться за ниточку предупреждений, вихляющую передо мной в смутной пелене догадок, но пока не мог прийти к какой-то определенной мысли. «Читай прессу». Прочитал. Мама встречается с отцом, в этом ничего странного. Она еще довольно молода, очень привлекательна, и теперь компенсирует годы вынужденного разлада. Не с кем-то же развлекается, а со своим законным мужем! И чего все возбудились? Это только для меня инсценировка!