Викинг
Шрифт:
Он был вдвое тяжелее меня. Вдобавок у него была слава непревзойденного поединщика, но я об этом не знал. Если бы я прямо сказал, что собираюсь драться, то получил бы всю нужную информацию. И стопудово меня попытались бы отговорить. И я бы, может, отговорился, потому что в справедливый суд богов я не верю (да и в богов — как-то не очень), не говоря уже о том, что с точки зрения местных богов предъявить мне Сторкаду нечего.
Но я не знал, с кем имею дело. Он тоже не знал, но это он глядел на меня сверху: могучий датчанин с плечами размера три икса — на шибздика ростом метр семьдесят три, легко помещавшегося в футболку с маркировкой «L».
— …Пошел прочь, пока я не рассердился!
— Ее
Опять напряженная работа мысли. И вдруг морщины разгладились. Вспомнил!
— Ага! — Его явно обрадовало то, что память не подвела. — Это та маленькая рабыня! Так бы и говорил, что рабыня. А то ты сказал — женщина, вот я и удивился. Так я не понял, в чем дело? Я ведь заплатил ее хозяину цену. Хорошую цену! Хозяину! А тебе что надо?
— Тебя! — произнес я и врезал ему кулаком в горло.
Он не ожидал. Захрипел, схватился за шею. Я еще раз добавил. От души. По уху. Просто чтобы раззадорить.
Два раза — и всё пока. Я не собирался его избивать. Мне нужен был его труп.
Наконец он прокашлялся. И посмотрел на меня очень нехорошо. Готов поклясться, что все алкогольные пары выветрились из его башки.
Его дружки за это время успели повскакивать на ноги. Мои — тоже подоспели. Они-то наблюдали за сценой с самого начала. Вероятно, даже расслышали кое-что из нашего разговора.
Черт! Все шло совсем не так, как я планировал! При таком раскладе мне вряд ли удастся зарезать его в якобы случайной драке.
А Сторкад… Он стоял так, будто совсем не собирался драться.
Увы, он оказался не так туп, как я надеялся. Викинг потрогал ухо, поглядел на ладонь. На ладони была кровь. Я ему смачно приложил. Это больно. Но на боль ему было наплевать. Он увидел кровь и обрадовался. Вот дьявол! Чему он так рад?
Через мгновение я узнал.
— Хольмганг! — даже не сказал, а пропел Сторкад. — Хольмганг по законам островов! Завтра поутру! Ты, не знаю, как тебя зовут!
— Меня зовут Ульф Черноголовый!
Я тоже обрадовался. Не знаю, какие там у него на островах правила, но хольмганг, насколько я помню, это свободный поединок. То есть свободный от кровной мести и прочей лабуды [33] . Очень хорошо, здоровяк! Завтра я тебя и прирежу!
— Жаль тебя, — сказал мне Свартхёвди Медвежонок. — Ты — славный дренг, Ульф! И Хрёрек тоже огорчится, когда тебя убьют. Скажи мне кто, что ты повздоришь с Бородатой Секирой из-за мертвой рабыни, никогда бы не поверил. Ты редкостный дурень, Черноголовый! Поэтому я сам заплачу за наше пиво. А ты пей, дренг, пей! Запомни вкус, чтобы сравнить его завтра с тем, каким тебя будут потчевать в чертоге Одина!
33
Хольмганг (от древнеисландского h'olmganga, т. е. «прогулка по острову») — поединок на ограниченном пространстве. Существовали разные правила его проведения. Например, в отсутствие острова, он мог происходить на расстеленной ткани ограниченной площади (обычно 3x3 метра). В некоторых случаях бились ножами, а левые руки связывали веревкой. Об условиях (например, о том, сколько раз допускается менять разбитый щит) договаривались заранее. Стандартным числом считалось три. Иногда использовались копья. Договаривались о возможности замены оружия (сломанного меча, например), хотя обычно его не меняли, о том, бьются ли до крови или до смерти. Или пока кто-то не признает себя побежденным. Сражались в броне и в одних рубахах. Словом, вариантов было много. Причем право на такую «прогулку»
…И вот, когда я узнал, что такое «хольмганг по-островному», тут я и понял, что попал по-настоящему. Это все равно что описанный Лермонтовым (если не ошибаюсь) печально закончившийся поединок купца Калашникова с молодым опричником Ивана Грозного. То есть ни уклоняться, ни даже финтить — не положено. Положено гордо и смело, не сходя с места, принять сокрушительный удар. Да, можно обороняться щитом. Все предсказуемо и неоригинально. Щитов выдается — 3 штуки. Когда щиты кончаются, то, как правило, заканчивается и жизнь одного из поединщиков.
При таком раскладе мои шансы на победу почти нулевые, поскольку моя сильная сторона — именно маневр и неожиданные ходы. «Почти» — это вмешательство высших сил, в котором я как-то не уверен.
Вдобавок к росту, весу и мощи мой противник еще и специализировался на подобных мероприятиях: перебил в таких состязаниях изрядное число народу. То-то он обрадовался, когда я дал ему повод (пролитая кровь) для полноценного вызова. Отличался же мой враг тем, что своей «бородатой» секирой, давшей убийце прозвище, разваливал щит противника уже с первого удара. Впрочем, специализация Сторкада Бородатой Секиры сейчас имела не такое уж большое значение. Я и без нее мог смело считать себя покойником.
Надо было что-то придумывать, и придумывать срочно. Если я погибну, то черноглазая девочка так и останется неотомщенной.
А Сторкад будет точно так же пить, жрать и гадить. И убивать.
Глава тридцать первая,
в которой герой впервые в своей жизни отказывается от честного поединка
Не прийти на поединок я не мог. Это опозорило бы не только меня, но и весь хирд. И не отменило бы поединка. Хирд — моя родня. А здесь родня по закону отвечает за своего блудного родственника. Кровью. Так что кому-то из друзей пришлось бы драться вместо меня. Возможно, у того же Стюрмира были бы лучшие шансы, но я не мог рискнуть и подставить другого в своем собственном кровном деле.
Так что на хольмганг я явиться должен. И геройски принять смерть.
Вечером Свартхёвди, который договаривался с противной стороной, сообщил, что моя безвременная кончина произойдет сразу после восхода на одном из песчаных островков, что появляются лишь во время отлива.
Я не возражал. Мне было все равно.
У меня была одна ночь, чтобы найти выход…
— Скверно выглядишь, — сказал Трувор, который тоже решил сопровождать меня на хольмганг. — Не спал ночью?
Я кивнул.
— Зря. Даже перед смертью стоит как следует выспаться! И никогда не теряй надежды, Волк! В хольмганге, бывает, побеждает и слабейший. Это уж как боги решат.
Я снова кивнул. Глаза слипались. У меня и впрямь была трудная ночь.
На место мы прибыли вовремя. Свартхёвди заранее договорился насчет лодки.
Отлив только начинался. Море было пустынно.
Мои друзья негромко переговаривались. Так, ни о чем. Никто не предложил выйти вместо меня. Тоже правильно. По здешнему закону я имею право выставить вместо себя другого бойца. Но должен сам ему об этом сказать. А он — согласиться.