Викинги. Заклятие волхвов
Шрифт:
Несмотря на многозначительное прозвище Неистовый, Рорик никогда не терял головы в бою. Белая ярость воина не ослепляла его, наоборот, делала все окружающее пронзительным и отчетливым до мельчайших деталей. В сущности, он не сомневался в своем превосходстве. Он, который взял в руки боевой меч, едва в детской руке хватило сил поднять его! Он – знаменитый Рорик Неистовый, убивший в поединках на равном оружии четырнадцать соперников и без счета – врагов в набегах!
Они сошлись все так же, молча.
Первые удары, эта пристрелочная сшибка мечей, насторожили Рорика. Ему показалось, что Сьевнар двигается как будто вполсилы, легко, даже небрежно парируя его удары. Слишком легко…
И эти темные, пристальные, изучающие глаза… «Значит, ты так, Сьевнар Складный…»
Одним из излюбленных обманных приемов Рорика была атака сверху. Держа рукоять меча двумя руками, обрушить его длинным, размашистым ударом на голову противника, а потом, тут же перехватив рукоять в одну руку, по-настоящему атаковать сбоку. Сейчас, проделав привычный прием, он почти не сомневался, что достанет соперника. Но Сьевнар легко отбил и сильный верхний удар, и хитрый боковой, и сам, в свою очередь, атаковал его настолько напористо, что Рорик с трудом успел отпрыгнуть назад. Забыв в горячке, что они на плоту, ярл чуть не свалился в воду, в последний момент ощутив под ногами концы бревен.
Но – извернулся, сумел переступить и устоять.
«Плот, будь он неладен… Значит так, Сьевнар…»
И снова ярл кинулся в атаку, и опять с трудом увернулся от свистящего клинка соперника. Это уже не просто настораживало, обеспокоило всерьез. Противник оказался совсем не тем мальчишкой, которого он знал в Ранг-фиорде. Далеко не тем…
В этот момент Сьевнар атаковал сам, его длинный клинок хитро, почти незаметно преодолевал все защитные удары, словно бы обтекал их, и Рорик спасся только тем, что начал петлять по плоту, как поднятый с лежки заяц. Сьевнар все-таки задел его концом меча, из рассеченного плеча закапала кровь, просто он не сразу это заметил.
«Значит так…»
Нет, не страх, словно бы тоска какая-то сжалась в груди ледяным кулаком. Рорик вдруг ясно почувствовал, что не сможет победить этого бойца. Он слишком быстр для него, слишком неуловим. «Как-то неуловимо стремителен! Словно птица в небе!» – мелькнуло в голове.
Но почему?! Откуда?! Боги знают, так просто не бывает, не может быть!
Еще одна сшибка – и кровь теперь капает из прорезанной скулы, словно огнем ее обожгло. Ярл увернулся быстро, но все же – недостаточно быстро.
Теперь Рорик совсем перестал атаковывать, только оборонялся, увертывался, и тоска все ощутимее сжимала сердце стылыми пальцами, и хотелось завыть, зарычать в полный голос от собственного бессилия.
Может быть, он и рычал, и выл, только не слышал себя в запаленном хрипе дыхания и громких, отдающихся в висках стуках сердца.
Предсмертная тоска – так это называется! – подумал он как-то очень отстраненно.
Все еще спокойные, внимательные глаза противника… Его губы… А почему шевелятся губы? Он что-то говорит?
Рорик, наконец, разобрал, что говорит враг. Ничего он не говорит! Он шепчет, бормочет какие-то строки, повторяет их, складывает в висы и опять проговаривает свои висы… И наступает, наступает, теснит противника молниеносными ударами, хотя будто и не видит его…
«Видят боги, это не внимательный взгляд, это – отсутствующий взгляд! Видел сумасшедших воинов, сам, бывало, исходил ядовитыми соками ярости, но такого еще никогда не видел – чтоб в схватке на мечах слагали стихи…»
Он что – совсем безумен?! – промелькнула догадка.
Уподобился в боевом безумии непобедимости небесных воинов-ассов?!
И в этот момент Рорик испугался по-настоящему. До дрожи и холодного пота на спине. Как боялся только в далеком, полузабытом детстве, когда на ночной дороге вдруг начинал оживать обычный валун, являя ему, маленькому, руки и ухмылку горного тролля, что крадут ребятню в вечное, подземное рабство.
Когда бревна дрогнули, опрокидывая их обоих, никто не успел понять, что случилось…
Никто из дружинников конунга и братьев острова, вместе наблюдавших с берега за поединком, не успел заметить, откуда подошло к плоту злополучное бревно-топляк.
Удар получился сильным и неожиданным, подмокшие, натянутые веревки лопнули, и наскоро связанный плот разошелся веером под ногами бойцов. А течение реки довершило остальное, быстро растащив бревна в разные стороны.
Холодная вода обожгла, но и остудила тут же. Рорик ощутимо ударился о бревно, но успел поднырнуть и, не всплывая, отгреб подальше от растопырившегося плота. Неторопливо, с опаской, вынырнул. Берег был не так уж и далеко.
Меч утонул, а вместе с ним и нарядные сапоги, расшитые бисером. Ярл подумал об этом, уже приближаясь к песчаному откосу. Меч жалко – крепкий клинок франкской работы, рукоять узорчато обвита золотой проволокой и украшена тремя крупными, зелеными лалами. Меч был красив и в то же время укладист в руке и надежен в бою, когда-то ярл не без юмора назвал его «Герцогом». Приберегал для торжественных случаев. В набеги он ходил с другим клинком, не худшей работы, но не таким разукрашенным.
Теперь «Герцог» на дне реки, это плохо. Зато хорошо, что он сам не на дне. Если бы плот так вовремя не разошелся – тонуть бы ему вслед за мечом с рассеченной башкой или распоротым животом, усмехался Рорик. Боги-ассы все-таки видят правду, не допустили явной несправедливости.
Пока плыл, конунг тешил себя надеждой, что его соперник ударился о бревна и утонул. Не прямо, так по-другому он все равно останется победителем. Отомстил за брата как мог.
Голову плывущего Сьевнара он заметил много ниже по течению, когда коснулся ногами илистого прибрежного дна.
Да, у богов-ассов своя, непонятная правда, но иногда бывает так трудно согласиться с их снисходительностью!
Значит, ярлу и скальду не судьба сразиться, боги не хотят этого поединка! – решили к тому времени на берегу…
5
В предбаннике было тесновато, темновато, небольшое оконце, затянутое мутной пленкой бычьего пузыря, пропускало совсем мало света. Зато тепло, даже жарко до испарины, до мелких бисеринок пота, сразу выступивших на лбу и верхней губе. Печь-каменка топилась внутрь, сизый дым слоился поверху, неторопливо вытягиваясь в щель между скатами крыши. Спасаясь от его едкости, Сангриль слегка пригибала голову.