Викинги

Бенгтссон Франц Гуннар

Остаток ночи они были отданы на милость шторма. Орм сам стал за руль, но все что он мог сделать, это держать судно в направлении на северо-восток и над­еяться, что оно не будет выброшено на берег до рас­света. Никто из них не думал, что можно пережить такую бурю, которая была посильнее, чем та, с кото­рой они столкнулись во время своего путешествия в Ирландию.

Потом Рапп сказал:

— У нас на борту пятеро пленников, безоружных я в нашей власти. Сомнительно, чтобы они пригоди­лись нам в качестве гребцов, но они могут помочь нам успокоить море, если мы принесем их в жертву мор­ским силам.

Токе сказал, что по его мнению это — отличное и нужное предложение,

хотя он думает, что сначала надо сбросить за борт одного или двоих и посмотреть, каков будет эффект. Но Орм сказал, что они не могут сделать этого, потому что он обещал сохранить им жизнь.

— Если хочешь принести жертву морским си­лам,— сказал он Токе,— я могу только предложить, чтобы ты отдал им свою женщину. В самом деле, всем нам может помочь, если мы избавимся от той, которая принесла нам столько бед.

Но Токе сказал, что он не допустит ничего подо­бного, пока он может дышать и одной рукой держать меч.

Поэтому на эту тему больше ничего не говорилось. Когда занялся день, пошел сильный дождь и окутал их, как дым, а шторм начал стихать. Когда совсем, рассвело, они смогли различить берег Халланда прямо перед ними, и наконец смогли ввести корабль в на­большую бухту. Парус корабля был разорван, а в трюме было полно воды.

— На этих досках я приплыл сюда от могилы святого Иакова,— сказал Орм,— и сейчас уже близко до дома. Но приду я домой без золотой цепи и без колокола святого Иакова, и, кажется, я ничего не выиграю от того, что их отдал.

— Ты принесешь домой меч и приведешь ко­рабль,— сказал Токе,— а у меня — меч и женщина. А немногие из тех, кто когда-то отправился с Кроком, имеют и это.

— Мы несем с собой также и гнев великого коро­ля,— сказал Орм,— и ничего хуже не может висеть на шее у человека.

Трудности их путешествия были теперь позади. Они отпустили пятерых пленников на берег и разре­шили им уйти с миром. Потом, когда немного отдох­нули и привели корабль и парус в порядок, они вос­пользовались хорошей погодой и поплыли вдоль бере­га при легком ветерке. Даже женщина была теперь в хорошем настроении и могла помогать им по мелочам, так что Орм смог переносить ее присутствие легче, чем раньше.

Когда наступил вечер, они приплыли к плоским скалам, лежащим у подножия дома Тосте, у которых в последний раз, когда они здесь были, находились корабли Крока. Они пошли вверх по тропе по направ­лению к дому. Орм шел впереди. Недалеко от берега моря тропу пересекал пенистый ручей, через него был проложен мостик, состоявший из трех досок.

Орм сказал:

— Осторожно с крайней левой доской, она гнилая. Затем он посмотрел на доску и сказал:

— Она сгнила задолго до того, как я покинул эти места, и каждый раз, когда мой отец шел по мосту, он говорил, что немедленно починит ее. Но я вижу, что она так и не отремонтирована, но все еще держится, хотя я и долго не был в этих краях. Если этот мостик еще стоит, может быть, и мой отец также пережил прошедшие годы.

Немного подальше они увидели гнездо аиста на высоком дереве, сам аист стоял на нем. Орм остано­вился и свистнул, а аист в ответ захлопал крыльями и застучал клювом.

— Помнит меня,— сказал Орм.— Это тот же самый аист, и у меня такое впечатление, что мы с ним разговаривали еще вчера.

Затем они прошли через ворота. Орм сказал:

— Закройте ворота как следует, а то моя мать ругается, если овцы сбегают, а когда она в плохом настроении, от этого страдает ужин.

Залаяли собаки, в дверях появились люди и уста­вились на троих викингов, приближавшихся к дому. Затем женщина проложила себе дорогу через толпу мужчин и приблизилась к ним. Это была Аза. Она была бледна, но в остальном выглядела столь же живой и подвижной как тогда, когда Орм видел ее в последний раз.

— Орм! — сказала она, и голос ее задрожал. Потом добавила:

— Бог услышал мои молитвы!

— В наши дни его уши уже, должно быть, оглохли от молитв,— сказал Орм,— но я никогда не думал, что ты можешь стать христианкой.

— Я была одна,— сказала Аза,— но сейчас все хорошо.

— Твои мужчины уже уехали? — спросил Орм.

— У меня не осталось мужчин,— сказала она.— Одд остался за морем на следующий год после твоего отъезда, а Тосте умер три года назад, в год великого падежа скота. Но я смогла выжить, потому что обра­тилась к истинной религии, потому что знала, что тогда мои молитвы будут услышаны, и ты вернешься ко мне.

— Нам есть, о чем поговорить,— сказал Орм,— но было бы хорошо вначале поесть. Это — мои люди, а женщина — чужеземка и не моя.

Аза сказала, что Орм сейчас — хозяин в доме, и что все его друзья — ее друзья. Они вошли в дом, и к ним относились, как к героям. В ее глазах поблескивали слезы, когда она носила к столу блюда, которые, как она знала, Орм любил больше всего. Им много чего было рассказать друг другу, и рассказы заняли много вечеров, но не было сказано ни слова о том, как Токе добыл эту женщину, потому что Орм не хотел омра­чать радость матери сразу же после приезда. Аза сразу же занялась Токе и лечила его раненую руку с большой осторожностью и умением, так что она стала быстро заживать. Она была по-матерински добра с Мираб, хотя они почти не могли разговаривать друг с другом, хвалила ее красоту и черные волосы. Она была разочарована тем, что Орм и его люди не хотят благодарить Бога вместе с ней за свое счастливое возвращение. Но она была слишком переполнена ра­достью, чтобы обижаться на этот отказ, и говорила, что Орм и другие поймут все, когда станут старше и мудрее.

Вначале Орм находил такую мягкость странной для Азы, и только через шесть дней он услышал, как она резко отчитала одну из служанок, и понял, что она вновь становится сама собой.

Орм и Токе снова стали друзьями, хотя ни один из них не упоминал Йиву. Когда они рассказали Азе о приключениях, доставшихся им с начала экспедиции Крока, Орм почувствовал, что его прежняя привязан­ность к Токе вернулась к нему, и^очень хвалил его. Но когда его мысли обращались к Йиве, его настроение портилось, и тогда вид Токе и его женщины не вызы­вал у него радости. Мираб становилась с каждым днем все красивее, все время пела и смеялась, они с Токе были так счастливы, что им некогда было замечать заботы других людей. Аза предсказала, что у них будет пятеро детей, и Мираб, когда ей об этом сказа­ли, улыбнулась и ответила, что они делают для этого все возможное. Аза заметила, что ей теперь надо искать невесту для Орма, но Орм мрачно ответил, что с этим она может не спешить.

Учитывая то, как обстояли дела, для Токе было невозможно ехать домой по морю, по крайней мере, пока корабли короля Харальда находились в Сканоре. Поэтому он решил отправиться в Листер по суше, без сопровождения, только со своей женщиной (Рапп ос­тался с Ормом), и купил лошадей, чтобы ехать на них. Однажды рано утром они отправились в путь, горячо поблагодарив Азу за гостеприимство. Орм немного проводил их, показав дорогу на Листер.

— Здесь мы должны расстаться,— сказал Орм,— и от всей души я желаю вам приятного путешествия. Но на будущее надеяться нелегко, потому что король Харальд не успокоится, пока не поймает вас, куда бы вы ни убежали.