Викинги

Бенгтссон Франц Гуннар

— Не знаю, насколько он хороший,— сказал Орм,— но если ты имеешь в виду, что он слишком неуклюж для этого, то я согласен. Для чего он пригоден — это выше моего понимания, но смаландцы, несомненно, что-нибудь обнаружат. Почти все вишни уже поспели, и их можно собирать, пока птицы не поклевали, так что от этого инцидента мы ничего не потеряем. Но хорошо, что уже почти пришло время для Тинга.

— До тех пор, пока это время не наступит,— твердо сказала Йива,— я сама буду присматривать за ним, потому что не хочу, чтобы его дразнили и оби­жали в последние дни, которые он проведет среди христиан.

— Что бы он ни делал, женщины роем летят ему на помощь,— сказал Орм.— Но поступай, как счита­ешь нужным.

Все в доме смеялись до колик в животе при одном упоминании о магистре и пчелином рое, но Аза сказа­ла, что это — хороший знак, потому что она часто слышала, как мудрые старики говорили, что когда пчелы садятся на голову человеку, это означает, что он будет долго жить и у него будет много детей. Отец Виллибальд говорил, что в молодости он слышал, как то же самое утверждали ученые при дворе императо­ра в Госларе, хотя неизвестно, полностью ли это ос­тается в силе, если этот человек — священник.

Отец Виллибальд считал, что с плечом магистра не произошло ничего страшного, тем не менее, магистр предпочел провести следующие несколько дней в пос­тели, и даже когда он уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вставать, онвсе же большую часть дня проводил в своей комнате. Йива заботливо присматри­вала за ним, сама готовила для него еду, и строго следила за тем, чтобы ни одной из ее служанок не разрешалось подходить к нему. Орм подшучивал над ней по этому поводу, спрашивая, не сошла ли она тоже с ума от этого магистра. Кроме этого, сказал он, ему очень жалко той замечательной пищи, которая ежед­невно относится в ткацкую комнату. Но Йива твердо ответила, что это она будет решать сама. Бедняжке, сказала она, нужна хорошая пища, чтобы его кости хоть немного обросли мясом перед тем, как он отпра­вится жить к язычникам, а что касается служанок, то она просто охраняет его от соблазнов и насмешек.

Так что Йива в этом вопросе настояла на своем, и так все продолжалось до тех пор, пока не пришло время для жителей с обеих сторон границы ехать на Тинг к Кракскому Камню.

Глава 10. О том, что делали женщины у Кракского Камня, и о том, как зазубрилось лезвие Синего Языка

Каждое третье лето, в первое полнолуние после начала цветения вереска приграничные народы Скании и Смаланда встречались по древней традиции у камня, называвшегося Кракский Камень, для завере­ний в мире, или для объявления войны друг другу до следующей своей встречи.

К этому месту приходили вожди и выборные из Финнведена и Веренда и со всех районов Гоинга, и проводился Тинг, который обычно продолжался не­сколько дней. Дело в том, что даже когда вдоль гра­ницы царил мир, всегда были проблемы, которые надо было решать, разногласия относительно мест охоты и прав на пастбища, убийства в результате этих про­блем, кражи скота, похищения женщин и выдача рабов, перебежавших через границу. Все подобные вопросы тщательно рассматривались и обсуждались мудрыми людьми из различных племен, иногда таким образом, что бывали удовлетворены все, как, например, когда за убийство оплачивалось убийством, за изнасилова­ние — изнасилованием, а иногда — согласованным штрафом. Однако, когда возникали трудноразреши­мые ссоры между упрямыми людьми, так что не уда­валось прийти ни к какому соглашению, дело реша­лось в поединке один на один между двумя заинтере­сованными сторонами на траве около Камня. Это счи­талось наилучшим развлечением из всех, и любой Тинг, в течение которого по меньшей мере три трупа не выносились с места поединков, рассматривался как скучный и ничего не стоящий. Чаще всего, однако, Тинг поддерживал свою репутацию интересной встре­чи и места проявления мудрости, все покидали его довольными, имея в запасе прекрасные истории, кото­рые потом можно будет рассказывать женам и домо­чадцам.

Здесь также много покупали и продавали: рабов, оружие, быков, изделий из железа, одежду, шкуры, воск, соль. Торговцы иногда приезжали даже из Хедеби и Готланда. В былые времена король Швеции и король Дании имели обыкновение посылать сюда сво­их доверенных лиц, частично для того, чтобы отстаи­вать их права, а отчасти — для того, чтобы отыскивать беглых преступников, которым удалось избежать их лап. Однако крестьяне приветствовали таких послан­цев тем, что рубили им головы, которые затем коптили на костре и отсылали обратно их хозяевам, показывая тем самым королям, что приграничные народы пред­почитают сами решать свои проблемы. Но управляю­щие и капитаны кораблей, посланные ярлами Скании и Западного Готланда, все еще иногда появлялись здесь для того, чтобы нанимать хороших воинов, же­лающих податься за моря в набеги.

Поэтому Тинг у Кракского Камня считался у при­граничных народов значительным событием, так что они даже время отсчитывали от Тинга до Тинга.

Говорили, что этот Камень был поставлен здесь в древние времена Рольфом Краке, когда он проезжал здешние места, и после этого ни один король и ни один местный житель не осмеливались убрать его, посколь­ку он был воздвигнут в качестве пограничного знака, показывавшего, где кончается страна датчан и начи­нается страна шведов. Это был высокий и большой камень, поднять который смогли бы только герои древ­них сказаний, он стоял на открытой площадке на холме, в тени боярышника, который считался священ­ным и которому было столько же лет, сколько и Кам­ню. Вечером накануне каждого Тинга вирды, жители Веренда, по обычаю приносили в жертву у Камня двух коз и совершали странный ритуал: крови коз позво­ляли растекаться по всей площадке, и считалось, что эта кровь, вместе с кровью, проливавшейся во время поединков, давала силы дереву, и поэтому оно продол­жало цвести, несмотря на свой возраст, и всегда осо­бенно роскошно цвело в год, следующий за годом проведения Тинга. Но мало кто видел, как оно цветет, кроме птиц, гнездившихся на его ветках, орлов, кор­шунов и бродячих зверей, потому что земля вокруг Кракского Камня на много километров была безлюдна и необитаема.

Пока Орм готовился к поездке на Тинг, многие фермеры Гренинга пришли, чтобы сопровождать его туда: Гудмунд из Уваберга, Черный Грим, и другие. Орм оставил дома Раппа, чтобы охранять хозяйство, а с собой взял обоих священников и двоих из своих людей. Все женщины рыдали из-за того, что магистр покидал их и уходил, чтобы стать рабом, но он сказал, что ничего не поделаешь и да будет так. Аза и Йива сшили ему новую одежду, куртку, рубашку и штаны из шкур. Орм сказал, что это хорошо, поскольку это облегчит для них переговоры об обмене, ведь его новый хозяин вполне сможет использовать его новую одежду.

— Вы ведь не думаете,— сказал он,— что ему самому придется ее долго носить?

Торгунн принесла магистру корзиночку из березо­вой коры, наполненную хорошей едой, которую она сама приготовила специально для него. Рапп ворчал, когда увидел это, но она настояла, чтобы магистр взял ее, сказав, что она дарит ее ему в качестве благодар­ности за те молитвы, которые он читал над ее коленом. Кроме этого, она надеется взамен получить от него хорошее благословение. Магистр с бледным лицом сидел на лошади, он благословил ее и других прекрас­ными словами, так что слезы показались на глазах у всех женщин. Отец Виллибальд, который тоже сидел на лошади, помолился за удачное путешествие и ис­просил у Господа защиты от диких зверей, разбойни­ков и всех других опасностей, подстерегающих чело­века в пути. После этого вся компания отправилась на Тинг, большая по численности и хорошо вооруженная.

Они достигли Камня незадолго до сумерек, разби­ли лагерь и расположились вместе с другими группа­ми из Гоинга на том месте, которое, по древнему обычаю, они всегда занимали, на берегу ручья, проте­кавшего между березами и зарослями кустов с юга от Камня. Здесь все еще можно было видеть следы кос­тров, которые разжигали они и их предшественники во время прошлых Тингов. На другом берегу ручья расположились лагерем финнвединги, с их стороны доносились крики. Говорили, что им труднее, чем другим, сидеть вокруг Кракского Камня без пива, поэтому у них существовал древний обычай приез­жать к Камню уже пьяными. И гоинги, и финнвединги располагались неподалеку от ручья, но подходили к нему только затем, чтобы напоить лошадей и напол­нить сосуды водой, поскольку всегда считалось самым разумным без особой нужды не толпиться поблизости друг от друга для поддержания мира между ними в ходе Тинга.