Викинги

Бенгтссон Франц Гуннар

— Я не побоюсь поучить тебя хорошим манерам,— закричал он,— и прямо сейчас.

— Иди сюда,— сказал тот,— и мы посмотрим, кто из нас лучший учитель.

— На меня не нападут твои люди? — спросил Орм.

— Не нападем,— спокойно ответили вирды. Орм вытащил меч и прыгнул через ручей.

— Ты пришел сюда ловко,— сказал человек,— но отсюда тебя унесут.

Орм бросился на врага, и их мечи скрестились с такой яростью, что посыпались искры. Тогда человек в шляпе сказал:

Леди Красная Чаша, Не забыла ль ты Тот страшный бой, Когда искры летели с тебя?

Орм с силой ударил по его щиту, и голос его изменился, когда он ответил:

Друг, слово твое Вовремя было сказано, Знай же, что Красная Чаша Встретила Синий Язык.

Они опустили мечи и стояли без движения.

— Добро пожаловать, Орм Тостессон, вождь на морях. Что ты делаешь среди этих гоингских дикарей?

— Приветствую, Токе, сын Серой Чайки, воин из Листера! Что делаешь ты среди вирдов?

Оба заговорили быстро и одновременно, смеясь от радости, ведь их дружба была очень крепка, а прошло уже несколько лет после того, как они виделись в последний раз.

— Нам есть, о чем, поговорить,— сказал Токе.— Хорошо, что ты быстро сочиняешь стихи, как я тебя и учил. Потому что, если бы не это, мы бы еще долго рубились и могли бы пострадать. Хотя не думаю, что твое стихотворение столь же хорошо, как мое.

— В этом ты можешь претендовать на первенство, не опасаясь, что я обижусь,— сказал Орм.— С того времени, как мы расстались, у меня было очень мало времени, чтобы практиковаться в стихосложении.

Токе погладил пальцем лезвие Красной Чаши.

— У меня тоже,— сказал он.— Да, андалузскую сталь можно зазубрить только андалузской же.

— У моего меча тоже зазубрина на том месте, где наши мечи встретились,— сказал Орм,— до этого никаких зазубрин не было.

— Надеюсь, что они никогда больше не поцелуют­ся,— сказал Токе.

— И я надеюсь,— сказал Орм.

— Хорошо бы знать, жива ли еще та, которая нам их подарила,— сказал Токе.— И как поживает госпо­дин наш Аль-Мансур, где сейчас развеваются его бо­евые знамена, везет ли ему по-прежнему.

— Кто может знать? — сказал Орм.— Та страна далеко отсюда, а было все это давно, хотя я действи­тельно часто думаю о нем. Но пойдем же со мной, поговорим наедине. Хотелось бы мне иметь пиво, ко­торым можно было бы поприветствовать тебя.

— У тебя что, нет пива? — спросил Токе с трево­гой.— Как же мы поговорим без пива? Пиво — это лучший друг всех друзей!

— Никто не приносит пиво на Тинг,— сказал Орм,— пиво вызывает ссоры. Я думаю, что тебе это известно лучше, чем кому-либо.

— Повезло нам сегодня,— сказал Токе,— и тебе повезло больше, чем мне. Потому что один Человек все-таки принес пиво на Тинг, и этот человек —я .Ты должен знать, что я сейчас — большой человек среди верендских купцов, торгую шкурами, и ни одна про­дажа шкур не может совершиться без пива. Я привел на Тинг пять лошадей, все они нагружены пивом, и я не повезу его обратно домой, если все пойдет как надо, потому что я намерен всех моих лошадей загрузить в обратный путь шкурами. Поэтому пойдем со мной.

— Пусть будет по-твоему,— сказал Орм,— может быть, заодно я найду там и своего священника.

— Женщины увели его с собой,— сказал Токе.— Они сказали, что им понравилось его колдовство, так что за него можешь не волноваться. Он показался мне смелым парнем, хорошо он пошел на Стиркара с крес­том! Ну, а что с ним сделать за убийство старого козла — это решит Тинг.

— У меня здесь еще один священник,— сказал Орм,— твой старый друг.

Отец Виллибальд перешел через ручей посмот­реть, что случилось с магистром. Токе радостно поп­риветствовал его.

— Хорошо тебя помню,— сказал он.— Ты должен пойти с нами, отведать моего пива. Я тебе очень благодарен за то, как ты отремонтировал мою ногу в замке короля Харальда, лучше, чем это мог бы сделать кто-либо другой. Но что ты здесь делаешь, так далеко от датского королевского двора?

— Я — священник Божий в доме Орма,— сказал отец Виллибальд,— и миссия моя заключается в том, чтобы крестить язычников в этом диком уголке мира, как я уже обратил в христианскую веру его. Теперь пришла и твоя очередь, хотя я и помню тебя, как человека, закоренелого в безбожии. Это перст Божий привел тебя сюда к нам.

— С этим можно поспорить,— сказал Токе,— но одно ясно — это что мы, все трое, должны сейчас посидеть по-дружески. Бисмиллахи, эр-рахмани, эр-рахими, как говорили мы, когда служили у Аль-Мансура.

— Что ты сказал? — спросил Отец Виллибальд.— На каком языке? Ты что, тоже — жертва южного колдовства?

— Это язык Испании,— сказал Токе,— я его до сих пор помню, потому что моя жена родом из той страны и любит говорить на своем родном языке, особенно, когда у нее плохое настроение. Это позволяет мне практиковаться.

— А я могу сказать тебе значение того, что он сказал,— добавил Орм.— Вот что: Во имя Бога Милос­тивого и Справедливого. Милостивый Бог — это Хрис­тос, как всем известно, а Справедливый, по-видимому, относится к Святому Духу, потому что кто может быть более справедлив, чем он? Ты видишь, что Токе — практически уже христианин, хотя он этого еще не знает.

Отец Виллибальд проворчал что-то в сомнении, но без лишних разговоров они направились вместе с Токе в лагерь вирдов.

Глава 11. О Токе, сыне Серой Чайки и о несчастье, постигшем его, и об обманном даре, полученном Ормом от финнведингов

Они просидели за пивом до поздней ночи, разгова­ривая обо всем, что случилось с ними с тех пор, как они расстались. Орм рассказал, как ходил с набегом в Англию под командой Торкеля Высокого, о великой битве при Мэлдоне и о той добыче, которую они захватили там. О том, как он случайно встретил отца Виллибальда, как крестился и как вновь встретил дочь короля Харальда (здесь маленький священник мог многое добавить к рассказу Орма), о той гигантской сумме серебра, которую король Этельред выплатил викингам, чтобы купить себе и своей стране облегче­ние от норманнов. Затем он рассказал о своем пути домой, о визите в Йелинге и о столкновении там с королем Свеном, о том, что произошло во время этой встречи, и как он вынужден был в спешке бежать в поместье своей матери в приграничную страну, чтобы избежать мести своего шурина.