Виконт де Бражелон или десять лет спустя
Шрифт:
И де Гиш быстро пошел навстречу другу.
— Это вы, дорогой Рауль? — воскликнул де Гиш.
— Да, я хотел проститься с вами, милый друг, — отвечал Рауль, пожимая руку графа. — Здравствуйте, господин Маникан.
— Как, ты уезжаешь, виконт?
— Да, уезжаю… Поручение короля.
— Куда?
— В Лондон. Сейчас я иду к принцессе, она даст мне письмо к его величеству королю Карлу Второму.
— Ты застанешь ее одну. Принца нет дома.
— Где же он?
— Поехал купаться.
— Итак, мой друг, ты, в качестве приближенного к принцу, передай ему мои извинения. Я подождал бы его, чтобы получить распоряжения, если бы его величество не выразил желания, переданного мне через господина Фуке, чтобы я отправился немедленно.
Маникан толкнул де Гиша локтем.
— Вот и предлог, — сказал он.
— Какой?
— Извинения господина де Бражелона.
— Не очень удачный, — сказал де Гиш.
— Превосходный, если принц на вас не сердится; если же сердится плохой, как и всякий другой предлог.
— Вы правы, Маникан; мне нужен любой способ, любой случай, лишь бы помириться. Итак, счастливого пути, дорогой Рауль!
Друзья обнялись.
Через минуту Рауль входил к принцессе.
Принцесса еще сидела за столом, где она писала письмо. Перед ней горела свеча из розового воска, которым она пользовалась для запечатания конверта. Погруженная в размышления, принцесса забыла задуть свечу.
Бражелона ждали; едва он вошел, о нем доложили.
Бражелон был воплощением изящества; кто раз встретился с ним, уже никогда не мог забыть; а принцесса не только видела его однажды, но, как помнит читатель, он был один из первых встретивших не французов и провожал ее из Гавра в Париж.
Принцесса сохранила прекрасное воспоминание о Бражелоне.
— Ах! — сказала она. — Это вы, виконт; вы увидите моего брата, который будет счастлив выразить вам признательность, чтобы тем самым отметить заслуги вашего отца.
— Граф де Ла Фер, принцесса, был достаточно вознагражден милостями короля за те небольшие услуги, которые он имел честь оказать ему, и я отвезу его величеству уверение в уважении, преданности, благодарности со стороны отца и сына.
— Вы знаете моего брата, виконт?
— Нет, ваше высочество; я буду иметь счастье видеть его величество в первый раз.
— Вы не нуждаетесь в рекомендации. Но если вы все же сомневаетесь в своих личных достоинствах, смело скажите, что я ручаюсь за вас.
— Ваше высочество слишком добры.
— Нет, господин де Бражелон. Я помню, как мы ехали вместе, и заметила вашу большую сдержанность рядом с безумствами, которые направо и налево от вас совершали два величайших сумасброда — граф де Гиш и герцог Бекингэм. Но не будем сейчас вспоминать их, поговорим о вас. Вы едете в Англию, чтобы получить там место? Простите меня за этот вопрос. Я задаю вам его не из простого любопытства, а из желания быть чем-нибудь вам полезной.
— Нет, принцесса. Я еду в Англию, чтобы исполнить поручение, которое его величество изволил дать мне; вот и все.
— И вы рассчитываете вернуться во Францию?
— Как только выполню поручение, если его величество король Карл Второй не даст мне других приказаний.
— Я уверена, что он, во всяком случае, попросит вас остаться у него подольше.
— Так как я не осмелюсь противоречить его величеству, я заранее прошу вас, принцесса, напомнить французскому королю, что один из самых преданных его слуг находится вдали от него.
— Берегитесь, чтобы в ту минуту, когда он вызовет вас во Францию, его приказание не показалось вам злоупотреблением властью.
— Я не понимаю вас, принцесса.
— Французский двор несравненный, я знаю, — но и при английском дворе есть хорошенькие женщины.
Рауль улыбнулся.
— Вот улыбка, — сказала принцесса, — которая не предвещает ничего хорошего моим соотечественницам, Вы как будто говорите им, господин де Бражелон: «Я приехал к вам, но сердце мое осталось по ту сторону пролива». Ведь таково значение вашей улыбки?
— Ваше высочество обладаете даром читать в глубине сердец; и вы теперь понимаете, почему долгое пребывание при английском дворе было бы мне тяжело.
— И мне незачем спрашивать, пользуется ли взаимностью такой элегантный кавалер.
— Принцесса, я воспитывался с той, кого я люблю, и мне кажется, что она питает ко мне те же чувства, что и я к ней.
— Поезжайте скорее, господин де Бражелон, и поскорее возвращайтесь; по вашем приезде мы увидим двух счастливцев, ибо я надеюсь, что на пути к вашему счастью нет препятствий.
— Увы, принцесса, есть большое препятствие.
— Какое же?
— Воля короля.
— Воля короля?.. Король противится вашему браку?
— Во всяком случае, откладывает его. Я просил согласия короля через графа де Ла Фер, а его величество, не ответив, правда, категорическим образом, сказал, однако же, что нужно подождать.
— Разве особа, которую вы любите, недостойна вас?
— Она достойна любви короля, принцесса.
— Я хочу сказать — может быть, ее происхождение ниже вашего?
— Она из знатной семьи.
— Молода, красива?
— Семнадцать лет, и для меня восхитительно хороша.
— Она в провинции или в Париже?
— Она в Фонтенбло, принцесса.
— При дворе?
— Да.
— Я ее знаю?
— Она имеет честь состоять фрейлиной вашего высочества.
— Ее имя? — с беспокойством в голосе спросила принцесса. — Если только, — прибавила она, быстро овладев собой, — это имя не тайна.
— Нет, принцесса; моя любовь достаточно чиста для того, чтобы не делать из нее тайны, тем более я не скрою ее от вашего высочества. Это мадемуазель Луиза де Лавальер.