Виконт. Книга 2. Обретение силы

— Нно!

Я тронул коня вперед, и, стуча копытами по деревянному настилу, он провез меня через портал.

— Добро пожаловать в Сенар! — Арий придержал свое гарцующее средство передвижения рядом со мной.

Мы съехали с деревянного настила портала на булыжную мостовую.

— Куда ехать? — спросил его я, глядя как из огромного кольца выезжает телега с нашим грузом, которой правила Фили.

— Подождите меня здесь, — сказал Арий, и подъехал к телеге.

Он переговорил о чем-то с Фили, та согласно кивнула, слезла с

Оказывается, брата тут уже ждали — к нам подъехали трое всадников, одетые по форме Искореняющих, в своих вечных черных плащах с клобуками.

Брат отдал им какое-то распоряжение, и повозка, теперь уже под управлением одного из орденских, поехала в другую сторону.

— Ну вот, теперь можно и домой, — довольно сказал подъехавший брат.

— Отдал им тело? — спросил я.

— Естественно, — хмыкнул он. — Не буду же я везти его домой? Оно, хотя и в стазисе, мне совершенно не нужно как предмет интерьера.

— А чучелко набить? В гостиной поставить?

— Чтобы ни одна дама больше ко мне не зашла вечерком на изучение Священного Писания? — подмигнул он. — Нет уж, братец, это как-нибудь без меня. Тем более такой великолепный экземпляр, который вы с Фили добыли, к нам не попадал лет этак с полста.

Пес из седельной сумки обиженно засопел, и сразу выдал нам кучу эмоций по поводу замалчивания его роли в происходящем.

— Ну и ты, конечно, тоже молодец, — потрепал его по голове Арий. — Поэтому эту тушку наши умняки выпотрошат полностью и разберут по косточке. Редкая удача.

— А премия? — возмущенно спросил я. — Нам должно причитаться…

— Должно, — согласился брат. — Плетей по пятьдесят каждому, а то и купание в кипящем масле. Ну может последнее заменят на сдирание кожи живьем в знак особых заслуг перед Орденом.

— Это за что еще? — возмутился я.

— Потому что вы, шпаки гражданские, поймали его самовольно без подачи прошения в канцелярию Искореняющих для вызова отряда. И даже при этом Скверну использовали, — брат явно веселился от души.

— В следующий раз буду обязательно писать прошение. Вместе с завещанием. А также просить какого-нибудь монстра подождать меня жрать, пока не получу визу на бумаге от делопроизводителя Ордена.

— Ну, как-то так. Ладно, так уж и быть. Попробую что-нибудь с руководства выбить, — смилостивился брат. — На орехи. Но только тебе. Фили у нас свое жалованье получает. А ты, типа, помощь ей оказал, вот за это и причитается.

Ладно, с паршивой овцы хоть файф-о-клок. Несколько золотых — я так надеюсь — примирит меня с досадой, что Фили все-таки не та, за кого я ее держал.

Сенар меня не впечатлял от слова совсем. А еще столица, называется… Малоэтажная застройка, дома в основном из дерева, хотя изредка встречаются и каменные особняки. Неужели они кирпич не открыли? Или открыли, но не используют? Это они зря. Старые города с деревянной застройкой выгорали подчистую, стоит вспомнить Великий лондонский пожар, или московский в первую Отечественную.

Кони цокали копытами по булыжной мостовой, а меня тошнило. От вони. Канализацией здесь особо не заморачивались, точнее, она была того же лондонского викторианского типа — сточные канавы с нечистотами, проходившие на обочинах дороги. И все это дерьмо под уклоном сливалось в речку, которую обозвали Сенарой. Ничему история не учит, не было у них здесь Великого Зловония, вошедшего во все учебники истории. Когда берега Темзы были завалены нечистотами. И это в «просвещенной» Британии второй половины девятнадцатого века! Бр-р. Напомните мне, чтобы я случайно не искупался в этой реке, в воде которой весело резвятся кишечные палочки. Ну и гепатит с холерой до кучи, куда уж без него.

И, разумеется, спутниками всего этого великолепия были крысы — большие, жирные, отожравшиеся помоями. Пес сначала пробовал возмущенно тявкать, но после того, как крысы стали его провожать тяжелым оценивающим взглядом, делать это перестал. Видимо, смекнул, что для них он представляет собой кусок нежного диетического мяса, а расшвырять толпу крыс может и не получиться, массой задавят.

— У вас всегда так? — я кивнул на пару особо жирных экземпляров размером с приличную кошку, семенивших по своим важным крысиным делам по обочине, брату, ехавшему рядом.

— Что? А, крысы? — фыркнул Арий. — Привыкай. Здесь тебе не папенькины амбары.

Это уж точно. Армия котов-крысоловов, обитавшая в замке, не давала завестись не то что крысам, уцелеть не удавалось ни одной полевке, по недоразумению заплутавшей в окрестностях. Единственный вред от них был в виде кошачьих концертов, время от времени слышных на дворе. Вопили эти блохастые так, что банши вешались от зависти, поэтому их в окрестностях и не водилось. Ну и естественно, не надо было снимать обувь заходя в подвал, место их постоянного обитания. Могли и нассать по священному кошачьему обычаю.

Я равнодушно повел плечами и поехал дальше. Кони, которых привел братец, были привычные, им крысы нипочем, не то что пугливые деревенские. Вот они, прелести городской жизни.

Минут через двадцать такой неспешной езды мы выехали за город, оставив за собой обычную житейскую суету. Как раз в пригороде и была самая жизнь, в окружении цветущих садов и полей. Здесь селились знатные. Те, кому не приходилось ютиться в пропахшем дерьмом городе, кто мог себе позволить загородный дом и спокойно отдыхать на природе.

Города здесь строились исстари по одному принципу — по дальности от портала. Сначала застройка шла концентрическими кольцами от центра, потом уже пристраивались кварталы, лепились дома… Город разрастался огромной уродливой метастазой. В некоторых случаях порталов было несколько, и тогда при слиянии нескольких поселений в город он превращался в еще более уродливую колбасу. Особенно если географические нюансы накладывали свой отпечаток. Сенар, например, строился по берегам Сенары, представляя собой уродливый крюк вдоль ее побережья, загибавшийся по излучине. Так что геометрия его была довольно интересной, но не для меня — мне и этих познаний хватит. А не хватит — открою городскую карту, такая есть здесь у всех богатых обитателей. Город довольно маленький, так себе — крупный райцентр по нашим меркам. Но по местным — довольно себе ничего.