Виктор из светской бригады
Шрифт:
Он снова рассмеялся от всей души.
— Гюстав вор и убийца? Это Гюстав, который и мухи не обидит!
— Ваш друг выпил много?
— Да нет же, чуть-чуть! Может быть, у него слегка шумело в голове. Он даже пытался затащить меня в одно заведение за полкилометра отсюда, в Эстамине-де-Карефур. Оно закрывается только в полночь.
Оба полицейских отправились по этому адресу. Хозяин заведения сообщил им, что в самом деле позавчера господин Гюстав Жером заходил сюда выпить сразу после половины одиннадцатого.
Таким образом возникал вопрос: что же делал Жером с половины одиннадцатого до середины ночи?
Они проводили барона д'Отрея до его двери, и Молеон предложил посетить чету Жером. Но супругов не оказалось дома.
Полицейские позавтракали в «Спорте». Молеон выглядел озабоченным. Виктор же всем своим видом показывал, насколько действия комиссара казались ему бесплодными.
— Вы не находите, — нарушил молчание Молеон, — что есть что-то странное в поведении этого субъекта?
— Какого из них?
— Гюстава Жерома.
— Для меня это второстепенный вопрос.
— Но, черт возьми, расскажите тогда свою программу.
— Следить за Элиз Массон.
— А по-моему, надо повидать мадам д'Отрей. Поедем к ней.
— Поедем, — пожав плечами, согласился Виктор.
Дверь открыл сам барон д'Отрей. Они уже собрались войти, когда их окликнули снизу; к ним со всех ног бежал полицейский, один из двух, которым было поручено охранять здание на улице Вожирар, где жила Элиз Массон.
— Что случилось? — спросил Виктор.
— Она убита, похоже, задушена…
— Элиз Массон?
— Да.
2
Молеон отреагировал моментально. Сообразив, что он допустил оплошность, не начав расследования с улицы Вожирар, как предлагал его коллега, и не зная, что предпринять, он внезапно разразился гневными воплями, надеясь вызвать реакцию, на которую рассчитывал.
— Ее убили? Вот это да! Несчастная! Вероятно, потому, что вы, д'Отрей ей что-то доверили… И кто-то знал об этом… Но кто?.. Расположены вы нам помогать?
Виктор попробовал вмешаться, но Молеон заупрямился:
— Любовница д'Отрея убита. Я его спрашиваю, может ли он навести нас на след? Да или нет? И сразу же!
Если на это последовала реакция, то не со стороны господина д'Отрея, которого совершенно ошеломила эта новость. Он как будто не понимал смысла произнесенных слов. Но Габриель д'Отрей изумленно воззрилась на своего мужа, видимо, ожидая его протестов, возмущения, гнева. Как только Молеон замолк, она дрожащим голосом пробормотала:
— У тебя была любовница?.. У тебя?.. Ты… Максим… Итак, каждый день, когда ты уезжал в Париж…
Ее румяные щеки внезапно посерели.
— Любовница… Любовница… Возможно ли это… У тебя была любовница? — все повторяла она.
Наконец ее муж сумел овладеть собой.
— Прости меня, Габриель… Я сам не знаю, как это случилось… И вот она умерла, — прошептал он. — Все, что произошло за эти два дня, ужасно! Я в этом ничего не понимаю… Какой-то кошмар. Почему эти люди хотят меня арестовать?
— Арестовать тебя? За что? Ты с ума сошел! Тебя арестовать!
С ней началась истерика. Она упала на пол и на коленях, с распростертыми к комиссару руками, умоляла:
— Нет, нет!.. Вы не имеете права… Я вас заклинаю… Он не виновен. Ведь он был в это время со мной! Клянусь! Он меня поцеловал, а потом… я уснула в его объятиях. Да, на его руках… И вы хотите… Нет, это было чудовищно…
Она пролепетала еще несколько слов, затем силы ее истощились, и она потеряла сознание.
Все это — отчаяние обманутой женщины, ее ужас, ее мольбы, ее обморок — было совершенно естественно и глубоко искренно. Так лгать было невозможно!
Максим д'Отрей плакал, не пытаясь помочь ей. Через некоторое время, придя в себя, она тоже разразилась слезами.
Молеон взял Виктора за руку и повлек за собой. В вестибюле старая служанка слушала под дверью. Он бросил ей на ходу:
— Скажите им, чтобы они не выходили из дому до вечера, нет, даже до завтра!
Уже в автомобиле он обратился к Виктору:
— Врет ли она? Если бы это знать. Я видел и не таких комедианток! Что вы об этом думаете?
Но тот хранил молчание. Он вел машину очень быстро, так быстро, что Молеон хотел попросить его ехать потише, но не осмелился только потому, что боялся, как бы Виктор не прибавил еще ходу. Они были злы друг на друга. Оба сотрудника полиции не переваривали один другого.
Озлобление Молеона продолжало сказываться даже тогда, когда они пробирались сквозь толпу, окружившую здание на улице Вожирар. Виктор, напротив, был спокоен и вполне владел собой.
Вот сведения, которые им сообщили по делу.
В час дня агенты, уполномоченные на производство обыска у Элиз Массон, долго звонили в ее квартиру и наконец позвали слесаря. Дверь была взломана. Войдя, они обнаружили Элиз Массон лежащей на кушетке. Она была без признаков жизни. Никакой крови. Никакого оружия. Никаких следов борьбы. Но лицо ее было искажено, на шее черные пятна.
— Пятна характерные, — заключил судебный медик. — Она была задушена веревкой, салфеткой или чем-то подобным. Может быть, даже косынкой…
И сразу же Виктор обнаружил отсутствие оранжевого с зеленым платка, который был на Элиз при его первом посещении. Он спросил. Никто из присутствующих здесь платка не видел.
Странно, что ни один ящик не был выдвинут. Чемодан и саквояж оказались на месте и в том же состоянии, как он их оставил. Это доказывало, что убийца не искал боны. Или он знал, что их нет в этой квартире?