Виктор из светской бригады
Шрифт:
— Она никого не опознала?
— Кажется, опознала.
— Надолго она уехала?
— Завтра вернется.
Когда Вайян ушел, инспектор, поразмыслив пару минут, заключил:
— Надо посетить этого Ласко как можно скорее. Иначе мы рискуем, что и четвертый вор будет обворован.
— Не пойти ли нам прямо сейчас?
— Да, пожалуй…
И они направились по безлюдной дороге. Была тихая теплая ночь, ярко блестели звезды.
За легкой изгородью, сквозь кустарник виднелся одноэтажный павильон в три окна.
— Как будто есть свет, — прошептал Виктор.
— Да, в одном окне занавески плохо задернуты…
Но вот свет появился в другом окне, потом погас и снова зажегся.
— Странно, — заметил Виктор, — что собака не лает на нас. А конуру ее отсюда хорошо видно…
— Может быть, ее отравили?
— Кто?
— Тот или те, кто бродил здесь позавчера.
— Тогда пройдемте к дому, вот дорожка.
— Слушайте!
Виктор замер.
Из дома послышался крик, затем другой, сдавленный, но ясно различимый. Мужчины бросились через окно в дом. Виктор зажег свой карманный фонарь. Две двери… Он распахнул одну из них и увидел на полу распростертое тело. В этот момент какой-то человек выбежал из соседней комнаты. Виктор устремился за ним, а Эдуэн остался наблюдать за второй дверью.
В окне комнаты Виктор заметил женский силуэт. Он направил туда луч фонаря и узнал красавицу блондинку из кинотеатра «Балтазар». Она тут же исчезла за окном. Он, в свою очередь, вскочил на подоконник, но его остановил голос главного инспектора. И сейчас же раздался выстрел и послышались стоны…
Он прибежал, чтобы поддержать падавшего Эдуэна. Человек, который стрелял, был уже в саду.
— Бегите за ним, — простонал инспектор, — со мной ничего… только плечо…
— Тогда отпустите меня, — попросил Виктор, тщетно пытаясь освободиться от крепких рук инспектора. Он подтащил раненого к кушетке, положил его и хотел было преследовать беглецов, но тут же изменил свое намерение: время было упущено. Он склонился над человеком, недвижимо лежащим на полу. Это был папаша Ласко.
— Он мертв, — заключил Виктор после беглого осмотра. — Ошибки нет, он мертв…
— Грязное дело, — пробормотал Эдуэн. — А желтый конверт?
Виктор обшарил карманы убитого.
— Конверт есть, но вскрытый и пустой. Можно предположить, что папаша Ласко вытащил из него боны и спрятал их в другое место, но потом был вынужден отдать их кому-то.
— Никакой надписи на пакете?
Главный инспектор присвистнул.
— Нет, но есть фабричная марка «Гуссе, Страсбург».
— Так и есть! Страсбург… — продолжал Виктор. — Там и была совершена первая кража из банка. А теперь мы чуть не захватили пятого вора… Но этот тип не из простых. Если номера первый, второй, третий, четвертый действовали как простофили, то номер пятый заставляет нас быть начеку.
И он подумал о прекрасной незнакомке, которая была замешана в преступлении. Какую роль играла она в этой драме?
Глава 2
Серая каскетка
1
Прибежали разбуженные выстрелом соседи, в том числе и железнодорожник. У одного из них был дома телефон. Виктор попросил его известить о происшедшем комиссариат в Сен-Клу. Другой побежал за доктором, который, явившись, смог лишь констатировать смерть папаши Ласко, пораженного пулей в сердце. Эдуэн, рана которого оказалась не тяжелой, был отправлен в Париж.
Новость быстро распространилась, и когда Виктор вернулся в Бикок, он нашел павильон окруженным толпой и агентами. Следствие было возложено на парижскую полицию, и полицейские орудовали в саду и павильоне.
Дело по-прежнему оставалось весьма темным, но Виктор сделал несколько заключений негативного порядка.
Во-первых, не было никаких указаний о бежавшем человеке, о женщине, выскочившей в окно.
Однако были обнаружены следы там, где женщина перелезала через ограду. Но оставалось неясно, как сообщники бежали из этой местности. Правда, в трехстах метрах долго стоял автомобиль, и, возможно, на нем они направились в Париж.
Собака была найдена в конуре отравленной.
Никаких особых следов на дорожках сада. Пули извлеченные из трупа и плеча Эдуэна, были одного калибра и выпущены из браунинга. Но что стало с оружием?
Кроме этих мелких фактов — ничего больше. Виктор поторопился уйти, тем более что начали свирепствовать журналисты и фотографы.
Впрочем, он вообще не любил сотрудничать с кем-либо. Его интересовала психология и то, что требовало работы интеллекта. Остальное — демарши, конструкции, преследование, слежка — он предпринимал всегда скрепя сердце.
Он прошел к Вайяну, жена которого уже вернулась из Версаля. Она будто бы ничего не знала и не опознала типа, бродившего вокруг павильона. Но Вайян догнал Виктора и пригласил его зайти в кафе «Спорт».
— Видите ли, — начал он, как только аперитив развязал ему язык, — Гертруда — разносчица хлеба, и если она будет болтать, это скажется на ее заработке… Я — другое дело: как служащий я должен помогать правосудию.
— Ну?
— Ну, — продолжал Вайян, понижая голос, — прежде всего, что касается серой каскетки, о которой она мне говорила. Я нашел ее сегодня около моей изгороди.
— А дальше?
— Гертруда уверена, что тип, который потерял каскетку, — человек из высшего общества. Она узнала его.
— Его имя?
— Барон Максим д'Отрей… Взгляните. Вон тот дом на дороге в Сен-Клу… Метров пятьсот отсюда… Он занимает в нем с женой и старой служанкой четвертый этаж. Люди уважаемые, немного гордые, но порядочные настолько что я боюсь, не ошибается ли Гертруда.
— Он живет на ренту?
— Как бы не так! Он виноторговец. И каждый день ездит в Париж.
— А в каком часу возвращается?
— Поездом, который приходит сюда в шесть девятнадцать вечера.
— И в понедельник он вернулся этим поездом?
— Без сомнения… Только насчет вчерашнего дня ничего не могу сказать, поскольку я провожал жену.
Виктор задумался. История могла разыграться так. В понедельник в купе мадам Шассен сидела рядом со своим приятелем господином Ласко. По привычке она воздерживалась от разговоров с ним. В тот день при ней был желтый пакет. Вероятно, она очень тихо попросила Ласко спрятать пакет и сунула его тому в руки. Это заметил барон. Он, конечно, уже читал в газетах об этой истории.