Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография
Шрифт:
А год прошел, в общем-то, никудышный. И сейчас придется просто навалиться на работу, а навыка к усидчивости не имею, хоть и удовольствие получаю, если засажу себя в библиотеку. В командировки тоже не езжу, уговариваю себя, что от работы отвлекают, на самом деле просто тяжела на подъем стала…
Единственное, что делала исправно, — кино смотрела. И кое-что увидела. И «Смерть в Венеции» — два месяца потом ничего не хотела смотреть, чтоб не спугнуть.
Извини за бессвязность письма, стройность изложения никогда не была сильной моей стороной, а тут еще полпятого на дворе, вчера сочиняла что-то до пяти. Втянулась.
Жду твоего
Пиши.
Обнимаю.
Г. Д.
Декабрь 1971
8
Письма матери и брату
(1969)
Дорогая матерь!
Год обязательно будет счастливым!
21
Шпаликов Г. Ф. — поэт, сценарист, покончил жизнь самоубийством в переделкинском Доме творчества в 1974 году, ему было 37 лет.
Большущее спасибо за письма. Почему эта ленивая дубина, т. е. Олег, ничего не написал?
Я здоров и бодр.
В Керчь пришли вчера, т. е. 12-го. В Турции по берегам Босфора лежит снег. В Керчи метель, и на палубе сугробы, а на Сардинии ходили под пальмами в тапочках. Сейчас грузим всякое хитрое железо на Латакию (Сирия) и на Триполи (Ливан). Куда пойдем оттуда, мне неизвестно, но скорее всего опять вернемся в Керчь.
Новый год встречали в Арбатаксе всем экипажем вместе. Старались веселиться, но было грустно. Вместо ели стояла итальянская сосна.
На Сардинии я вытащил два страшно колючих кактуса и посадил их в ржавую банку. И они растут теперь у меня на столе и качаются, когда штормит. Вокруг Арбатакса стоят заросли апельсинов, мандаринов и лимонов, все усыпанные плодами. А между упавшими плодами ходят черные свиньи и белые овечки. У итальянских мужчин очень круглые и крепкие, как арбуз, задницы.
Мы ездили в город Кальяри — главный город Сардинии. И смотрели футбол. Играл наш «Спартак» с итальянцами. Мы очень старательно орали, наши выиграли — 3:1, и итальянцы нас хотели отлупить, но мы стойко махали красными флагами. Там очень много коммунистов, они носят красные партийные билеты с портретом Ленина и суют их тебе в нос. Одновременно там на стенах домов довольно часто встречается свастика. Десятилетние мальчишки окружают на улице и требуют сигарет. Сигарет не дашь — мальчишки бьют тебя чем попало, галдят и убегают.
Потрясательно красивая штука Стамбул и Босфор. А турецкий лоцман был очень старый, больной и несчастный. Его звали Мустафа, и на мостике он упал с сердечным приступом. Учитывая то, что врача у нас нет, то паника была полная…
Из «Лениздата» письма еще не получил. Состав сборника на полное твое усмотрение — что хочешь, то и сунь туда. Мне на все это наплевать, но важны деньги.
Обнимаю, родная, целую.
Главное, будь здорова.
Виктор
13.01.69. Керчь
Ну вот, мать, право, как вечно все у нас нелепо получается! Я же сразу написал из Керчи большое, подробное письмо тебе. Послал открытку Марианне (племянница. — Т.
Мы закончили погрузку, которая была трудной; легких не бывает. И стоим сейчас на рейде, ждем ремонта, и все вокруг замерзло, и плавкран с деталями пробиться к нам не может. И надоело все это до чертиков. Рейс будет немного длиннее, чем мы думали. Из Ливана опять вернемся в Сирию, возьмем там шрот — вид дуранды, жмых для скота, — и с ним уже пойдем на один из портов Черного моря. А следующим рейсом, вероятно, будем пробиваться уже куда-нибудь в Европу, ближе к Балтике, которая отсюда кажется такой же родной, как канал Круштейна.
Посылку съели разом, сигареты выкурили — спасибо, но, пожалуйста, больше никого не утруждай передачами. Когда человек торопится на самолет и на судно, ему мешает и пачка печенья…
Керчь — омерзительнейший городишко, и люди здесь особенно подлые.
Вчера смотрели передачу из Питера по телевизору о блокаде. И обрадовала своим отличным видом Берггольц. Приятно было и Льва Успенского видеть, хотя вообще передача — дрянь. Написал Маро (М. С. Довлатова. — Т. А.),которая прислала мне открытку.
Плохо, что мы здесь не смогли получить из пароходства почти никаких новых журналов — вероятно, тоже из-за почтовой неурядицы…
Я отменно здоров, сплю без снов и жрать хочу по-молодому, но вид остается изношенным и тусклым.
За то, что не ленилась писать письма, огромное спасибо — все интересно и мило отсюда.
Целую, обнимаю.
Твой Виктор
28.01.69
Дорогая матерь!
Все пока отлично. Сейчас стоим в Лондоне в бассейне Канада-Суррей и ждем начала выгрузки. Слева по носу два огромных небоскреба, ночью они светят тысячами огней; вокруг плавают по течению взад-вперед баржи с досками, на баржах людей нет, и они безобразничают как хотят.
Вчера весь день проездил вдвоем со старпомом за стильными фуражками. Носились на электричке за тридевять земель от Лондона в городок Тилбури, проехали Темзу от дельты до столицы и обратно по другому берегу, но без результата, т. к. мор. ателье оказалось закрыто…
В Гданьске был в концлагере и старых замках, где холодно, «хуже, чем в Антарктиде» — так заявила наша буфетчица. «В Антарктиде я в туфельках ходила, а здесь в сапожках ноги мерзнут» — так продолжала она.
Погода пока балует, и рейс и по грузу и по скорости проходит успешно. Здоров, и все хорошо. Письмо отправлю с т/х «Колпино». Куда пойдем дальше, до сих пор точно не известно. Многое зависит от погоды у вас и льда в Финском заливе.
Лондон город мрачный, а дороговизна здесь сейчас ужасная. Средние ботинки стоят 6 фунтов, а мне на 30 дней положено фунтов двенадцать. Так что пусть никто ничего не ждет — это не поездки в Париж и Ниццу с писательскими гонорарами.
Обнимаю тебя душевно. Будь здорова. Привет всем. Радиограмм до выхода из Лондона ждать не надо — рация опечатана, как всегда в порту. Виктор.
P. S. С кем-нибудь из жен моряков отправлю в Питер посылочку, в которой будут шикарные носки белые Марианне, фотографии и авторучки с адресами, кому какую подарить. Еще раз обнимаю!