Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей
Шрифт:
– Командир, ты поменьше крути головой в мою сторону, а то мы разобьемся к чертовой матери – гололед все-таки, – заметил Александров.
– Да я буду последним человеком, если угроблю самого Бориса Александрова, – ответил водитель.
После чего попросил:
– Борис, если вам не трудно – откройте, пожалуйста, бардачок и поставьте автограф на моем маршрутном листе. Покажу завтра ребятам, они с ума сойдут.
Александров так и сделал: нашел в бардачке упомянутый лист, а также авторучку и поставил свою размашистую подпись.
– А у меня автограф взять не хотите? – вновь подала голос Анжела.
– А вы кто будете? – поинтересовался таксист.
– Я актриса Ольга Науменко. «Иронию судьбы» смотрели?
– Брошенка? – сразу догадался водитель.
– Она
– Девушка шутит, – вмешался в их разговор Александров, разоблачив свою спутницу. И повернувшись к Анжеле: – А вы еще и аферистка.
– Просто я никогда не раздавала автографов – захотелось попробовать, – пожала плечами девушка и снова отвернулась к окну.
Вскоре они подъехали к дому № 3 на проспекте Ленина. Александров расплатился с таксистом и они с Анжелой вошли в плохо освещенный подъезд кирпичной пятиэтажки.
– Никогда бы не подумала, что олимпийские чемпионы живут в таких условиях.
– Здесь живет моя мама, – коротко ответил хоккеист. – Кстати, зовут ее Александра Михайловна.
Мамой Александрова оказалась миловидная, невысокого роста женщина, которая вышла на их звонок в цветастом фартуке – оказалось, она перед этим мыла посуду на кухне. Увидев сына, мать всплеснула руками и произнесла лишь одно слово: «Борька!» После чего расплакалась.
– Мам, ты чего? – сын обнял женщину за плечи.
И тут же осекся, увидев на тумбочке в коридоре газету «Советский спорт» со статьей «Удар в спину». Взяв ее в руки, хоккеист ушел на кухню, где, судя по шуму, выбросил газету в мусорное ведро. После чего снова появился в коридоре и спросил:
– Газету Алан принес? Кстати, как он?
– Уволился, сидит теперь дома, – коротко ответила мать. После чего задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке:
– А это кто с тобой, сынок?
– Туристка, – без тени иронии на лице ответил Александров. – Приехала в наш город на экскурсию, а я вызвался быть ее гидом. Так что ты, мам, ничего такого не думай. Сделай нам чего-нибудь поесть, а потом мы ляжем: Анжела в гостиной, а я на кухне, на раскладушке.
И так уверенно он это сказал, что мать не стала больше ни о чем его расспрашивать – даже про жену сына, которая должна была вот-вот родить, не обмолвилась ни словом, прекрасно осведомленная о том, что в молодой семье не все ладно. Причем догадывалась, что эти нелады вызваны больше характером ее сына, чем поведением родителей невестки, которые были людьми известными и особенно это касалось тестя – знаменитого советского киноактера Николая Апанасовича Кучкова, которого мать Александрова обожала с детства. И вот угораздило же ее сына стать этому человеку зятем! Когда Александра Михайловна об этом узнала, она сразу поняла – ничего хорошего из этой женитьбы не выйдет. Получилось, как в воду глядела.
Александров проснулся утром от голосов, доносившихся в приоткрытую дверь кухни из гостиной. Прислушавшись, он понял, что это разговаривают его мама и Анжела. Мать хоккеиста рассказывала гостье о детстве своего сына, попутно показывая ей фотографии из семейного альбома, где были запечатлены этапы хоккейного пути юного Бориса Александрова:
– Борьку с пяти лет отец поставил на коньки. Хоккей в те годы был очень популярен и чуть ли не в каждом дворе дети гоняли шайбу. Ведь наш Усть-Каменогорск считается родиной казахстанского хоккея. Я помню, как отец вырезал Борису щитки из валенок и сам сколачивал ребятне деревянные ворота, обтягивая их рыболовной сетью. Мальчишки намазывали руки гусиным жиром и даже обматывали газетами, чтобы не было обморожений – играли-то на открытом воздухе с утра до позднего вечера. Вот видите, на этой фотографии Борис как раз играет на нашей старой дворовой площадке.
Было слышно, как шелестят страницы в семейном альбоме и мерно тикают ходики на стене. И над всем этим витал ровный голос матери, которая продолжала свой рассказ:
– Все мальчишки мечтали попасть в состав нашего усть-каменогорского «Торпедо», которое еще в 57-м году заняло второе место в чемпионате Казахстана. И нашему Борьке повезло – он попал в юношеский состав еще школьником, в команду «Спутник-4» под руководством Юрия Тархина. Вот он на фотографии с мальчишками.
А здесь Борьке 12 лет. Их команда в тот год выиграла сразу несколько турниров на призы газеты «Пионерская правда» – первенство города, области и республики в придачу. Они тогда завоевали право представлять Казахскую ССР на турнире «Золотая шайба» в Воскресенске. Правда, занять призовое место им не удалось, но их команду признали самой техничной на турнире. И особенно поразил всех наш Борис. Вот он на фотографии – маленький, щупленький, откуда только силы брались. Но характер у него был взрывной.
– Уже тогда? – спросила Анжела.
– Его отец любил приговаривать: «Я вспыльчивый, но отходчивый». Вот и сын такой же. Но отец его сильно баловал, в отличие от нашей дочери. На дворовой площадке детишкам даже конфеты раздавал, если те точный пас Борьке в игре отдавали. За это детишки нашего сына «Гаденышем» прозвали, а потом и вовсе «Пупом» нарекли – за то, что он всегда хотел, чтобы вся игра через него шла. Но как же иначе, если Борька и в самом деле в хоккей лучше всех играл? Я вот в этой игре мало что смыслю, но иногда сама удивлялась тому, как ему легко удается с шайбой управляться – она будто привязанная к его клюшке. Поэтому его и в хоккейную секцию сразу взяли. А отец и туда стал наведываться. И там все время с тренерами ругался, считая, что они несправедливы к сыну. Чтобы мальчик не делал, отец его всегда оправдывал. Вот Борька нос все сильнее и задирал. И дозадирались оба – сына из секции отчислили. Потому что какому тренеру охота слышать пьяные окрики отца с трибуны? Так Гордеич знаете, что заявил на это? Дескать, сам воспитаю из Борьки хоккеиста. Я ему тогда сказала: уйми свою гордыню, приведи Борьку обратно, а сам на тренировки не ходи. Но он не послушался. А что в итоге получилось? Три месяца он промучился, после чего пошел к тренеру и попросил его принять сына обратно. И тот, душа-человек, согласился. Правда, взял с отца расписку, что тот никогда не будет приходить на тренировки. А то ведь до этого его там иначе, как «хромым чертом», не называли.
– Почему хромым?
– Так воевал он. Перед самой войной его призвали на флот. Летом сорок второго получил первое ранение, потом второе – более тяжелое. Два года пролежал в госпиталях, перенес четыре сложнейшие операции и домой возвратился без ноги – на мине подорвался. На гимнастерке – орден Красной звезды, несколько медалей. Он вообще-то добрым был, но уж больно вспыльчивый. Борис в него пошел.
– Почему был?
– Умер Виктор Гердеевич четыре года назад. Бориса тогда как раз в ЦСКА взяли, выставили на первый турнир. А у отца как раз в это время рак диагностировали. Так он написал армейским начальникам, чтобы те ничего не рассказывали Борису – чтобы тот от хоккея не отвлекался. Борис о смерти отца узнал уже после турнира. Так убивался…
Лежа на раскладушке и слушая рассказ матери, Александров мысленно перенесся в свое прошлое.
Борис проснулся ночью от какого-то шума во дворе. Откинув одеяло, он облокотился на подоконник и выглянул в окно. При свете одинокого фонаря мальчик ясно разглядел силуэт человека, который шел с ведром на их площадку, где они гоняли в хоккей и где чуть позже будет возведена настоящая хоккейная «коробка». А пока ее не было, детям приходилось гонять шайбу на утрамбованном снегом пятачке. По тому, как шел человек – а он хромал на одну ногу – Борис понял, что это не кто иной, как его отец. Осторожно вылив из ведра воду на снежный настил площадки, отец взял в руки дощечку и стал выравнивать залитое водой место, стараясь сделать его как можно гладким. «Да это он нам каток заливает!» – догадался Борис. Отец давно хотел это сделать, чтобы его сын с товарищами смогли играть в хоккей не в валенках, а на настоящих коньках.