Вильгельм
Шрифт:
Крайне болезненно восприняв тот факт, что ее, умницу и красавицу, люди теперь воспринимают как жуткое страшилище… испугавшись насмешек соседей и не получив помощи от коллег… оставшаяся без магии колдунья, раз-другой-третий безуспешно попытавшись выбраться на улицу и каждый раз столкнувшись с непонятным природным явлением, в итоге решила не рисковать.
Конечно, в центре столицы, да еще и на оживленной улице, знаки на камнях не могли сохранять заряд слишком долго. С годами они истерлись, линии постепенно размылись, поэтому сейчас от них осталось одно название. Да и не мог Кариур снабдить ими всю улицу. Поэтому знаки я увидел
Насчет коллег, полагаю, тоже все решилось просто. Кариур по молодости был не просто искусным, но еще и очень известным колдуном. Наверняка у него имелось много друзей, знакомых, просто сочувствующих. Как раз среди тех самых опытных, наиболее известных и талантливых столичных мэтров, которых Арриола потом не раз приглашала к себе домой.
Логично предположить, что перед уходом несчастный вдовец попросил этих людей не разубеждать самоуверенную сестрицу в том, что ее прокляли. А когда они узнали, почему он так поступил, то готов поклясться, что никто ему не отказал. Впрочем, даже если бы кто-то и рискнул ему отказать или же Кариур посвятил в эту тайну далеко не всех, то, имея поддержку большинства, редких отщепенцев можно было купить, оказать им услугу, попросту шантажировать или же иным способом убедить не вмешиваться. Не зря же он два года на это потратил. И очень не зря Арриолу до сих пор никто не взялся просветить.
Хотя, скорее всего, после первых лет суеты и попыток все исправить страсти постепенно улеглись. Арриола перестала выходить из дома. В сотый и тысячный раз услышав от маститых колдунов, что помочь тут ничем нельзя, она не то чтобы сдалась, но в какой-то мере смирилась. И несколько последующих десятилетий провела в добровольном затворничестве, ненавидя и проклиная брата на все лады.
Правда, по поводу способа, с помощью которого Кариур оставил ее без магии, я думал довольно долго. На первый взгляд это казалось неосуществимым. Сделать что-то подобное незаметно от самой Арриолы он бы точно не смог.
И только вспомнив структуру защитных заклинаний на доме… сообразив, что так называемые «слабые места» располагались упорядоченно и строго в ключевых точках… связав с ними наличие иллюзий и прочих явлений, которым требовалась подпитка, но для которых я не нашел подходящего источника… я все же пришел к выводу, что способ есть. А источник на самом деле все это время находился в доме. Причем являлась им сама леди Арриола, из которой усилиями брата годами вытягивалась магическая энергия, тем самым ослабляя и иссушая ее магический дар.
Как уж Кариур это провернул, точно не скажу — я все-таки не колдун. Но скорее всего, он нашел способ превратить защитную сеть в этакого невидимого прожорливого паразита. Забирая магию у Арриолы, сеть затем направляла ее на реализацию того самого «проклятия», причин которого никто не понимал. В том числе на создание иллюзий, на поддержание заряда в камнях на мостовой… а невостребованные остатки аккуратно сцеживала наружу и рассеивала в пространстве через так называемые «слабые места». Причем все это происходило настолько тихо и незаметно, что совсем не привлекало внимания посторонних.
Собственно, если бы я досконально не знал Кариура
Всего одним ударом Кариур уничтожил ее самооценку, напугал до полусмерти, забрал у нее магию и переплел свои заклинания так, чтобы одно «проклятие» служило пищей для другого. Отнятая у Арриолы магия поддерживала иллюзию. Иллюзия, в свою очередь, не выпускала колдунью из дома. Оставаясь пленницей в собственном особняке, она упорно не могла восстановить магический резерв. А без него было невозможно подвергнуть сомнению заключение приглашенных специалистов. Поэтому Арриола годами страдала и продолжала жить в опостылевшем доме, даже не подозревая, что на самом деле для спасения ей просто следовало отойти от него подальше.
Это было великолепное решение. Расчетливая, жестокая, но на редкость красивая месть, которая пробудила в моей душе нечто смутно похожее на восхищение.
Это правда, старик. Ты смог меня удивить. А твоя сестра не только понесла заслуженное наказание, но, как ты и предсказывал, уничтожила себя своими же руками.
Глава 5
— Что это? — хмуро осведомился Нардис, прошлепав босыми ногами следом за мной на кухню и поставив в угол мокрое ведро вместе со шваброй.
Я покосился на чисто вымытый пол, а затем — на лежащую на столе флягу. Сравнительно небольшую, пузатую, абсолютно ничем не украшенную, но разбавляющую сгустившийся в помещении сумрак мягким серебристым блеском.
— Это — моя компенсация за причиненные неудобства.
— Ты нашел заказчика? — полуутвердительно спросил парень.
— Да. И убедил его больше нас не тревожить.
Нардис скептически хмыкнул, после чего подошел ближе, изучил размеры «компенсации» и кивнул.
— Серебро?
— Причем непростое, храмовое. Оно гораздо легче обычного, довольно прочное и почти не поддается воздействию темных артефактов.
— Тоже зачарованное?
— Само собой. Правда, обычная магия на него тоже воздействует слабо, поэтому тут использовано всего одно заклинание, позволяющее хранить внутри всего один состав… тот, что будет налит туда первым. Но мне оно подходит идеально.
Нардис присвистнул.
— Занятная штука. Не поддающаяся магии, но при этом все равно каким-то чудом замагиченная… Интересно, сколько народу тебе пришлось убить, чтобы ее заполучить?
— Троих, — невозмутимо ответил я, доставая старую флягу и откручивая крышку. — Тех самых, что испачкали нам пол в прихожей. Само собой, заказчик был не рад, когда я их вернул, но выбора у него не было.
Это правда. Яд, который я использовал на Арриоле, на время делал человека покорным, безынициативным, но при этом легко внушаемым. Поэтому леди не только охотно мне все рассказала, но по первой же просьбе раскрыла свои кладовые и позволила осмотреть свозимый туда со всей империи товар. Артефактов там оказалось много, один другого дороже, но мне приглянулся только этот. Я посчитал, что после всего случившегося имею полное право забрать нужную мне вещь, поэтому спокойно покинул дом, предварительно убедив его владелицу навсегда забыть о моем существовании.